Мейсон

Ушел мой мальчик, моя радость, солнышко моё ненаглядное. Как мало мы смогли побыть вместе. Ты навсегда в моем сердце. Прости, что не смогла спасти тебя, как обещала.

22 февраля, опять среда, прошла целая неделя, как ты ушел, мой солнечный мальчик.

Когда уйду и я в небытие,
Оставив чувства грешным на земле
Дорогой вечности, зайдя за поворот,
С тобой мы встретимся, мой лучший в мире кот.

И мы пойдем, куда ты скажешь сам,
Уж не подвластные болезням и годам.
Ты будешь улыбаться и урчать,
Ты знал, куда идти меня встречать.
И поплывут века, за годом год,
Но я с тобой, мой лучший в мире кот.

24 февраля.

Сегодня девять дней, как ты покинул нас. Я снова плакала все утро, память подкидывала воспоминания того рокового дня, и я снова и снова корила себя, что не все сделала чтобы спасти тебя.

Тебе было нехорошо уже накануне, во вторник. Кушал без аппетита, хотя при твоей почечной недостаточности это закономерно. Но был совсем слабый и апатичный. Я думала, что это еще от кисты в почке, которую обнаружили в декабре. Хотя она и росла, но анализы улучшились, поэтому мы ждали 20-е февраля, назначенного визита к онкологу, самому лучшему в городе, т.к. твой лечащий врач подозревал какой-то нехороший процесс, но я верила , что мы справимся. Помнишь, как ты не хотел кушать и был без настроения, но тут посреди хмурого дня выглянуло солнышко, и я сказала тебе, что мама тебя вылечит, ты поедешь весной, как станет тепло, на хутор, будешь гоняться за бабочками и греть пузико на скамейке у дома. Ты потерся мордочкой о мою руку и стал кушать. Я подумала, что мы справимся. Несмотря на твой неизлечимый диагноз, я готова была идти до конца. Тем более, что еще свое слово онколог не сказал, анализы у тебя были неплохие, аппетит тоже.

Но накануне тебе стало становиться хуже, ты плохо стоял на лапках, а когда ложился, то как-то судорожно выгибал спину и вытягивал лапы. Я позвонила врачу, она предположила, что тебе больно из-за растущей опухоли. Сказала уколоть папаверин и димедрол. Димедрола не было, он рецептурный, а папаверин я тебе когда-то покупала, поэтому уколола. До вечера тебе было еще не хорошо, а за ужином ты вдруг пошел вдоль стены, забрался за диванчик, я чуть вытащила тебя оттуда. Ты ушел в комнату, забрался под стул к батарее и замер. Мне бы обратить внимание на эти симптомы, ты же так и над миской с водой замирал, ушки у тебя ледяные становились. Но я списала это на боль. Решила утром звонить врачу, т.к. когда мы уже легли спать, ты пришел в комнату к изголовью дивана и, вытянув шею, посмотрел на нас своими огромными янтарными глазами. Прошелся по комнате, пожелал спокойной ночи Нафане и Тэффи и ушел спать к себе. Я решила, что тебе полегчало. А утром начался кошмар.

Ваня встал раньше на работу, я через некоторое время тоже проснулась. Ты не пришел меня будить, как обычно. Утром ты обычно сидел на изголовье и ждал, когда я пошевелюсь. И как только улавливал малейшее движение, тут же шел ко мне и начинал трогать своей лапкой мое лицо. Мол, вставай, уже пора. Не приходил только если плохо себя чувствовал. Поэтому я встала и пошла тебя искать по квартире. К моему ужасу тебя нигде не было. Муж вышел из ванной и я ему об этом сказала. Он сказал, что ты сегодня не дошел до лотка, тебе совсем видно худо.

Мы нашли тебя за стиральной машиной, ты лежал там совсем беспомощный, слабый. Взяла тебя на руки, отнесла на диван, ты не хотел лежать, пытался спрыгнуть, хоть задние лапы тебя не слушались. Потом стал ходить кругами по кухне, а я звонить ветеринару. Он сказал, что по симптомам у тебя высокое давление, что сами мы не справимся, надо ехать в клинику. Т.к. обслуживался ты в другом городе в клинике нашего товарища, надо было ехать в ближайшую местную. Одну, предложенную мужем, я отвергла , очень много лично историй слышала о плохой помощи. В районной ветстанции нам сказали, что аппарат у них имеется, но нет лекарства, не буду же я сама давать препараты на свой страх и риск. Поехали в клинику по пути мужу на работу.

Как я забыла, что рядом с нами есть еще одна, круглосуточная, на порядок лучше. Не могу простить себе, что как приехали и принесли тебя на прием, я отправила Ваню на работу, мол сама справлюсь. Прости меня, солнышко мое, я не думала, то так все критично, думала, что сейчас собьем давление, тебе станет легче и поедем домой. Но увы. Этот врач ничего тебе сбивать на стал, а давление зашкаливало и температура была на градус ниже нормы. Выписал таблетки и капельницу и отправил домой. Я виновата, надо было бежать в другую клинику, или требовать , чтобы он здесь на месте тебя спасал. А эта сволочь еще и сказала, что если легче не станет, то мне потребуется принимать кардинальное решение. Это все меня просто лишило сил и разума. Я положила тебя в переноску, завернула в капюшон от куртки, на улице холодно было, и мы поехали домой.

Я уже плохо соображала, была одна только мысль помочь тебе как можно быстрее. дома я уложила тебя к батарее, положила бутылку с теплой водой, сбегала в аптеку, споила четвертинку препарата через шприц. Через пару минут твое дыхание выровнялось, я позвонила опять врачу, сказали уколоть папаверин, а капельницу всю не ставить. Ты лежал без сил, казалось, просто крепко спишь. Я сделала укол. Принесла капельницу, поставила. Она почти все прокапала. И тут ты кашлянул пару раз и обмяк. И вот эти страшные секунды я не забуду. Я взяла твою голову в руки, я стала звать-кричать , Мейсон, малыш...но ты меня уже не слышал. Ты ушел. Мой смелый, мужественный котик, солнушко мое ненаглядное, рыжик мой любимый.

Я рыдала от бессилия, уже ничего не исправить. Я выла и просила у тебя прощения, я не сумела тебя спасти. А ты уснул навсегда. И все так же улыбался в этом вечном сне.

Спи спокойно мой мальчик, я люблю тебя и буду помнить. Приходи во снах, как ты пришел в ту первую ночь, как ты приходишь к кошке Нафане, она стала разговаривать во сне, такого никогда не было, я знаю, что это ты.

Твоя подружка по играм рыжая такса Тэффи скучает и ищет тебя после каждой прогулки, ждет, что ты вернешься.

Я плачу, пью таблетки, чтобы не сойти с ума, думаю о тебе и виню себя. Мне так мало тебя оказалось, мое славное рыжее чудо.