Моя бедная малышка

В 3:54 перестало биться твое измученное сердечко. Ты маленький, терпеливый боец, отважный и сильный. Ты маленький ангел, ты радость, нечаянно дарованная мне. Ты пушистое счастье, необыкновенное и неповторимое. И теперь ты моя боль.
И хоть и разумом я понимала, что дни сочтены, но все равно это обрушилось и взорвало все окружающее меня пространство. Мысли, силы, время... их пока нет. Есть только безмерная любовь к тебе и безграничное отчаяние. Еще немного и ты обретешь покой и безмятежность. Оставив мне взамен растерянность и одиночество. Мне так много надо сказать тебе и о тебе. А пока я отнесу тебя к Сереньке. Вы будете вместе и тут и на Радужном мосту. И пусть хотя бы это будет слабым утешеньем.

Тогда ты осталась единственной из помета. И оплакивая Рыжулю и Ангелочка я всегда смотрела на тебя, представляя какими бы они могли быть сейчас. Теперь не стало тебя.
Я принесла тебя домой 13 января. Сначала я даже не поняла что с тобой и решила, что наша всеобщая любимица "поймала" вирус, с которым мы расправились очень быстро, но... что-то было все равно не так. И я не спешила выпускать тебя. Ты быстро освоилась дома и не досаждая моим "злодеям" прочно заняла место в моем сердце, но все равно подолгу и с тоской сидя на окне смотрела на улицу. А я наблюдая за твоим пузиком шутила "наша малышка проглотила мячик" Знала бы я тогда, что счет пошел уже на недели.
Это страшное слово ФИП. Некого винить, ни первого ветеринара, разводящего руками и направившего нас на Узи и снимок, в то время как начинать надо было с простейших анализов. Хотя эта очередность все равно бы ничего не изменила. Одно мне сказали точно - это не лечится. В таком случае мы привыкаем с этим жить.
Дела шли все хуже и хуже, ты полностью отказалась от еды, очередной антибиотик не менял картины, а животик настолько тяготил тебя, что ты уже почти не могла ходить. Сменили ветеринара - срочная операция и... чудо! Ты ожила. Хотя дальнейший прогноз был неутешителен. Ты делила со мной радость еще три недели, а потом... Препараты просто перестали тебе помогать. Ты вновь отказалась от всего. Уколы, уколы, бесконечные таблетки и поиски как и чем тебе помочь и надежда. Надежда не покидавшая меня и тебя ни на минуту. Я верила, что так ты сможешь жить дальше.
Анализ мы уже сдавали, когда ты была совсем плоха. Неделя на принудительном питании и ты буквально таяла на глазах. Так грустно, что до моего недалекого сознания смог донести простую истину именно тот самый последний врач, который брал у тебя кровь. После разговора с ним я поняла, что это последние дни, но решила, что ты уйдешь сама, если только... Если только не придет боль.
Еще позавчера ты пыталась удрать от меня, пока я сажала цветы, вчера мы вышли гулять и ты долго лежала в высокой траве, жмурясь на солнышке, наблюдая за своей стаей, которая тебя уже не узнавала и не принимала. Как же больно было видеть это... И ты пыталась вновь удрать от меня. А я глупая не понимала, что ты, как и все Кошки просто хочешь Уйти. Мне казалось, что тебе стало лучше. Вечером ты не сходила с рук, и смотрела в глаза. И только где-то в глубине души я узнавала этот взгляд, страшась признаться себе в этом.
Я уже видела этот взгляд. Ангелочек...
Ты словно просила меня о чем-то. А потом... случилось то, чего я больше всего боялась. У тебя отказали печень и почки. И твоя боль стала настолько невыносимой, что ты только извивалась и стонала. И я сломалась. Я увезла тебя на последний в твоей жизни укол.
Малышка моя, это последнее, что я могла для тебя сделать. Прости меня. Я отвечу Там за это. Милосердие это, трусость или страх перед чужой болью, я до сих пор так и не решила. Слишком слабое утешение о Радуге.
Ведь в 3:54 ты ушла по моей воле.