Рифуля, сердеченько мое родное ! День памяти 18 июля

«...болью о боли рвущейся буквами на бумагу...»
«…болью о боли…тихими стонами…с полуулыбкой
в полусознании…»
«...каплями мутными – теплыми ручейками глаз
расскажу тебе все…без слов…о нелечащем времени
ты только…не уверяй сердце…’’я все понимаю’’…сейчас
не солги мне…это так просто…под тяжким бременем…»
Анна Тукина


Меня никто так не любил


Апрель 2007 года. Страшный диагноз не прозвучал для меня, как гром с ясного неба. Я сама обнаружила эту гадость и сразу поняла, что это. Я не билась в истерике, не рвала на себе волосы, не впадала в депрессию. Наоборот: сознательно понимала, что предстоит долгое лечение, в лучшем случае – год, что, возможно, лишусь работы… Волновало другое: несовершеннолетний сын на долгое время остается один. Конечно, шефство над ним взяли и подруги, и учителя, и даже кухарки в школьной столовой, но…

Ты появился в нашем доме, мой мохнатый малыш, в очень сложное для меня время. Я даже не помню, когда у меня зародилась любовь к северным собакам, но с самоедами я познакомилась ещё в 80-х, когда в Москве их было наперечет. Давняя мечта жизни сбылась: у нас появился СНЕЖНЫЙ ПЁС! Ты стал моим младшим сыном…

В тебя нельзя было не влюбиться: веселый, подвижный, вечно улыбающийся пушистый шарик. И в то же время, очень спокойный и молчаливый, что не свойственно самоедам. Ты лаял только встречая гостей, в порыве безудержной радости. Ты никогда ничего не грыз и за всю свою жизнь не испортил дома ни одной вещи. Мне не пришлось приучать тебя к правилам поведения. Казалось, что интеллигентность у тебя в крови.

Тебя полюбили все: и взрослые, и дети, и животные: собаки, кошки, вороны… Никто тебя не боялся, ведь ты в своей жизни ни разу никого не обидел. Ты готов был обнять весь мир. А к маленьким моськам, лающим и пытающимся схватить тебя за мягкую попу, относился с умилением и снисхождением старшего брата. В тебе было столько достоинства интеллигента, что местные собачники с уважением называли тебя “Царь наших собак”. Бабулька из соседнего подъезда, увидев тебя на прогулке, всегда считала, что её день будет удачным. На электричку тебя пускали бесплатно, а в автобусе, на котором мы ездили в парк, все называли тебя “Наша собака”. Ты всем дарил столько тепла и улыбок. В тебе было столько добра, сколько, казалось, не отмерено всему человечеству. Ты обожал всех, потому что не знал, что такое зло. И когда было совсем тяжко на душе, мы шли с тобой в центральную часть парка и садились рядышком на скамейку. К нам подходили толпы людей, чтобы погладить тебя, потрепать за ушком и сфотографироваться вместе с тобой. Ты дарил свою улыбку всем и нес людям свет и радость, наполняя их положительной энергией. А они отвечали тебе взаимностью и хорошим настроением. Я же, отвечая на множество их вопросов, купалась в лучах твоей славы, и впитывала эту положительную энергию.

Родной мой, ты помог мне пережить столько трудных времен. К сожалению, человеческие дети зачастую жестоко предают. Пришла пора, когда мы остались с тобой вдвоем. Ты стал моей соломинкой, воздухом, чтобы я могла дышать. Ты стал моим спасательным кругом, который держал меня на поверхности этой жизни. Ты так трогательно по-собачьи утешал меня, то слизывая слезы с лица, то поскуливая, утыкался мордой в мои колени, то прижимаясь ко мне, крепко-крепко обнимал.


Убежище, мой теплый стан,
Мой дом навеки нелюдимый,
Хранит тебя мой талисман –
Мой верный пес, мой пёс любимый.

Пёс тенью следует за мной,
Шаги мои он охраняет
От той неведомой тоски,
Что сердце в клетке закрывает.

Лизнет мне душу – боль уйдет.
Положит морду на колени,
И словно скажет: “Все пройдет!”,
Отправив все к Едрёной Фене.

Он согревает мой очаг,
Любовью бесов изгоняет,
Без слов молитву проскуля,
Без рук меня он обнимает...
( автор мне не известен )


Помимо прочих горестей в наш дом пришла еще одна беда, которая по сути тебя и убила. Выше этажом над нами поселились ГОБЛИНЫ – люди первобытно - общинного строя. С ними нельзя подружиться, с ними нельзя договориться, их нельзя успокоить или найти на них управу, потому что невозможно изменить ни их мозги, ни их быт, ни их менталитет. Их невозможно изменить в принципе. У нас затряслись потолки, завибрировали стены, зазвенела люстра. Срывалась со стен кухонная мебель. Каждое наше утро начиналось с бомбежки потолка, а каждый вечер заканчивался ночной дракой гоблинов. Наш тихий дом превратился в камеру изощренных пыток. И мы стали уезжать в парк на весь день. В любую погоду, собирали рюкзачек с едой и в путь. В жару я искала для тебя самое тенистое место в лесу. В морозы согревалась твоим теплом, засунув руки тебе подмышки и уткнувшись лицом в твою теплую шерстку. Так мы с тобой бомжевали в течении шести с половиной лет.

Но ты старел. Мое время нескончаемо тянулось, а твое безжалостно летело вперед. Мы оба стали уставать от людей и их чрезмерного внимания. Мы уходили с тобой в самые малолюдные места парка. У нас даже появилось свое место – своя поляна, где мы и проводили много часов. Я понимала, что тебе уже тяжело много ходить, болели суставы, поэтому большую часть времени ты проводил, лежа на поляне. Я все понимала и гнала назойливые мысли. Лето в этом году выдалось прохладным и я надеялась, что мы еще с тобой поживем.

Последние два месяца, вечерами после ужина, когда я готовила тебе еду на следующий день, ты стал часто заходить ко мне на кухню, что уже теперь, в возрасте, тебе не было свойственно вертеться у меня под ногами. Ты делал вид, что хочешь попить и на несколько минут задумчиво замирал у миски с водой или искоса наблюдал за мной. Подходил ко мне, тёрся у ног и заглядывал в глаза, пытаясь привлечь к себе внимание. Тогда я думала, что ты просто выпрашиваешь у меня лишнюю печеньку. Но даже получив ее, ты снова приходил ко мне. И я понимала, что ты ждешь ласки. Мы усаживались на полу, обнимались и разговаривали – я вслух, а ты глазами. Я целовала твои глазоньки, твой носик, твой лобик. Я заглядывала тебе в глаза и умоляла тебя жить, умоляла не бросать меня одну в этом аду. А ты отводил свой взгляд в сторону, как бы понимая, что не можешь мне этого обещать. Только сейчас я понимаю, что дело было не в печенье. Ты уже тогда ПРОЩАЛСЯ СО МНОЙ.

Сердеченько мое родное! Прости меня за все, что я тебе причинила! Я знаю - это Я УБИЛА ТЕБЯ!

В тот злосчастный день наше утро, как всегда началось с бомбёжки. Нервы уже были настолько оголены… Но это ни сколько не умоляет моей вины. Пишу, будто оправдываюсь. День казался не жарким. Ты стоял у входной двери, повиливая хвостом. Ничто не предвещало беды. И мы снова сорвались в парк.

День прошел, как обычно. Мне лишь показалось, что ты подустал больше обычного. Да и понятно, наша дорога домой несколько затянулась. Долго не было никакого транспорта, и мы больше часа проторчали на остановке. Если бы я только знала!.. Если бы я только поняла!.. Я бы схватила такси и, возможно, спасла бы тебя. Но ты не мог пожаловаться, а я - дура! Я – дура, вообще, должна была оставить тебя на все лето лежать под кондиционером, не таскать никуда и терпеть соседей изо всех сил. Но ты не мог пожаловаться и шел… Ты так хотел дойти домой. Ты не хотел причинять мне большие хлопоты. Ты тоже думал, что родные стены спасут…

Тебе стало плохо в ванной. Твое сердечко вдруг так часто и громко забилось, что казалось, вот – вот разорвется. Ты стал задыхаться. У меня - у бывшей парашютистки, началась страшная паника. Я пыталась тебе помочь охлаждая прохладной водой лапы, грудь, животик, а потом и всего тебя. Я держала тебя под грудь, чувствуя твое, бешено стучащее сердечко, и кричала, умоляя: “Не уходи, останься со мной!” Вдруг, ты сделал последний вздох, твой взгляд остановился, сердечко стукнуло два раза –“тук-тук”…

Ты умер 18 июля без десяти семь вечера от сердечной недостаточности. Все произошло так быстро… Подруга не успела добежать до аптеки. Ты умер достойно, на лету, не проронив ни звука. А ведь, наверно, тебе было очень больно. Я держала тебя на руках… Окаменевшая… Невидящая… Непонимающая… Сердце захлебывалось рыданиями, а я не могла произнести ни звука. С твоим последним вздохом ушла и моя жизнь. Я и сейчас не понимаю: зачем я здесь, для чего?

Я похоронила тебя на нашем месте. Мелкими камушками обрамила твою могилку. Вокруг могилки посадила кустики лесной жимолости, чтобы скрыть ее и не привлекать чужого внимания. Надеюсь, весной жимолость зацветет белым цветом, а летом зардеют на кустах красные ягоды, словно капельки крови. В изголовье посадила черёмуху и бересклет, а в ножки – рябинку. Весной на твоей могилке зацветут ландыши, и до самой зимы покроет ее зеленым ковром копытень европейский. Только те растения, которые растут кругом в этом лесочке. Что бы не привлекать чужого внимания.

А я продолжаю сидеть на нашем месте, теперь уже склонившись над твоей могилкой. Только не к кому прижаться, чтобы согреться. Слоняюсь одна. Сама, как бродячая собака. Холодно и нестерпимо больно.

Сердеченько мое родное, прости меня за все, что причинила тебе. Я думала, что делаю твою жизнь цветущей, а теперь осознаю, что все не так. Родной мой, я надеюсь, что ты живешь где-то там – на небе, за радугой, в другом измерении, все равно где, только живи, ДУШЕНЬКА МОЯ РОДНАЯ ! Я прошу: не забывай меня, помни обо мне. ВЕДЬ НИКТО МЕНЯ НЕ ЛЮБИЛ, КАК ТЫ !!! Возвращайся ко мне. Я жду тебя. Я ищу тебя. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ !
Твоя мама.

…Я к тебе прихожу убедиться, что ласков приют,
Что ветра колыбельку твою неустанно качают…
Ты не думай, я помню… Я помню, по-прежнему пью
Из глубокой реки одиночество вкупе с печалью…

Я к тебе прихожу и надеюсь – укажешь мне брод
Через время и сны, через долгие годы сомнений,
Ты не думай, я помню… Я помню, плачу серебром
За возможность сказать, что тебя мне никто не заменит…

Я к тебе прихожу, чтоб погладить холодный гранит,
Чтобы камни вокруг перебрать в тишине поименно…
Как неправильно это – живых навсегда хоронить,
Как неправильно – маяться мне, одинокой и мертвой…
Лилианна Сашина





Уважаемые форумчане!
Я никогда не писала ни стихов, ни рассказов. Я приношу вам свои извинения, если что-то у вас позаимствовала. Значит, мне это очень близко и я не смогла бы точнее выразить свои чувства. Кроме того, я не во всех случаях понимаю, кто истинный автор стихов, поэтому ни всегда их подписываю. Витая на просторах интернета, многие стихи менялись и переделывались, передавались с сайта на сайт, став буквально народными, что меня лично радует. Значит, они любимы и живут. Но, если я кого-то ненароком обидела, пожалуйста напишите мне. Я не претендую на авторство и обязательно все исправлю.


Рифуля, сердечко мое родное! Прошло пять лет, а мне все так же больно, как в день твоей смерти. Я так тоскую по тебе! 18.07.2022 г.