Сейчас 3 ночи. А свободной минуты так и нет. Дома около 50 градусов даже ночью. невозможно существовать. В шесть утра мне уже на кормежку уличных. Хожу рано, чтобы иметь возможность накормить малыша, он остался один, остальных убили. не могу поймать его никак. Из подвала в связи со страшной жарой ушел, на улице не приблизишься. Хотела купить рыболовную сеть, чтобы накинуть и схватить. нет ни копейки денег. А у него каждый день может стать последним.
Дома еще дел столько, что не знаешь, как успеть хоть что-то. Хотя ни разу еще с трех ночи прошлого дня не села.
Сейчас могу сидеть не больше 20 минут, поэтому вряд ли напишу обо всем.
Деньги не найдены. если до 9 утра их не будет. Мне конец.
Я должна купить корм на передержку, отдать ей что-то из долга и купить корм и наполнитель, лекарства и шприцы домой. Иначе не прожить день. нет еды для маши и малышей. и для всех остальных.
Про понедельник говорить нечего. он может просто стать последним.
Про кого Вам написать за эти минуты?
Начну с Маши.
Мы съездили с ней ко врачу, с кормлением через трубку стало совсем плохо, ничего не шло туда. Я поехала на неделю раньше. Маруся просто умирала от голода. Я настояла снять ей скобы и расшить рот. Заплатили 3500. Через месяц нам ехать еще раз снимать еще какую-то железку. Делали все под наркозом, я переживала, чтобы она все перенесла. неделю потом опять мучились. она почти ничего не ела. Купила все пакетики, какие возможно, сухой нельзя. Она только немного вылизывала жидкое. Зубы выбиты, остался один клык, он торчит неправильно и мешает ей. не знаю, почему его не удалили. Паштет разведенный не ела. Надоел. Вообщем. у меня опять истерика. Плюс вытекший глаз. Купила Баларпан, глаз понемногу восстанавливается, частично уже налился. В середине видно рубец от дыры. Капать Маруся не дает, лечимся с боем. Купила Гептрал, колю ей курс для восстанавления. Сейчас у нас уже наступил прогресс. У Маруси вернулся аппетит. Правда, кусочки она есть не может. зато начала съедать разведенный конвалесценс по 2 банки в день, даже больше.
Радости моей нет предела, она потяжелела, набирает вес. И настроение получше. после трубки проппал голос, только сипит. Сидим в клетке, так как все время норовит прислониться к сухому.
Маше нужен Баларпан, Гептрал, и очень нужно много баночек корма конвалесценс, 165 рублей стоит одна банка, другое есть она не может. А это больше 10 т в месяц. Сумма для меня огромная, вариантов никаких. Мне очень нужна помощь с Марусей. Она инвалид, и ей придется уделять внимание и кормить отдельно всю жизнь, ее и мою, если она будет, эта жизнь, у нас обеих.
Я Маше говорю, Маш, раз ты пошла на поправку, самое страшное позади, значит, даже для этого я должна была прожить эти страшные месяцы.
Не говоря об остальных детях.
Мы на грани жизни и смерти. Это не безнадежность. Это реальность. Денег, необходимых на их содержание и уход, лечение, стерилизацию, оплату передержек после исчезновения девяти десятых зарплаты мне не найти, взять их негде.
Все, что могла, я эти месяцы делала, даже то, что не могла. но мы тонем все глубже.
Выхода пока не вижу. Моих детей убъют деньги, вернее их отсутствие. Все остальное у них есть, любовь, забота, мои силы для того, чтобы им делать все необходимое.
Мне бесконечно жаль. Всего. Их жизней, своей, того, что я еще могла бы сделать для них. всего не скажешь, о чем думается, когда ты понимаешь, что жизни почти не осталось. Мне бы выдержать этот путь до конца. и прошу Бога. если он послал нам такое испытание, пусть даст мне силы все пройти.
Выйти смогу теперь только после возвращения с кормежки. У меня еще гора уборки, процедуры, малыши, а времени почти не осталось. Все времени жалею, что у меня не восемь рук, и что приходится убивать какое-то время на сон.
Всем хорошего выходного дня.
У нас завтра будет еще один адов день.
Теперь такой стала вся наша жизнь.