Ох, девочки, что же это нас всё время куда-то уносит. А ведь всё дело действительно в том, что так хорошо сформулировала мамочка Боречки. Всё зависит от того, кем животное для тебя было при жизни. Кешик был моим ребёнком, которого я вырастила, успехами которого я гордилась - залез на дерево, поймал первую мышь, не побежал от собаки... ребёнком, чья боль становилась моей болью. И другом. Другом, перед которым можно было всегда оставаться самим собой, не пытаясь что-то в себе приукрашивать. Но который делал меня лучше, потому что они ведь не умеют врать, и все их чувства настолько искренни, что просто невозможно лицемерить с ними и при них. Я не сильная, совсем не сильная. А время, оно приводит к переосмысливанию своего состояния. Да, я стараюсь хоть немножко развеселить Кеню и всех тех, к кому мы приходим. Потому, что я действительно верю, что ему будет только тяжелее от моих открытых слёз. В уме я с ним всё время разговариваю, как это было в то счастливое время, когда мы были рядом. Наверное, это смешно, но я ему на ту троицу кошью, что живёт сейчас с нами, жалуюсь, когда они уж совсем меня донимают. И мне становится легче. Каждый из нас сам ищет путь, как выжить со своим горем. И для каждого из нас его горе самое горькое.
