ТЕМА: ФОМУШКА

Отрывок из повести "Звери, без которых нельзя и невозможно жить".



ДОМИК ФОМУШКИ


Автор Ленчик



Автор Ленчик
…5 декабря 1992 года я принесла домой котёнка-дикарёнка, которого с огромным трудом выловила в одном из подвалов недалеко от нашего дома. Пока я несла его домой, пытаясь удержать и не выпустить, он исцарапал мне руки до такой степени, что казалось – шрамы от этих когтей, хоть они и котячьи, останутся навсегда.

Котёнка мы идентифицировали как девочку и назвали Феней – ещё до того, как я поймала этого кисика, имя у него уже было! Дело в том, что у моей Кумы был умный, большой и красивый кот Фома, который приблудился к ней и её сыну на даче котёнком-подростком и которого они не смогли оставить там в конце лета и привезли в город. Фома прожил больше 20-ти лет и все эти годы радовал своих хозяев не только своим умом, но и нежностью. Окрас у него был необычный, не полосатый, а разводами, этакая черепаха. Поэтому, когда я увидела выскочившего из подвала небольшого котёнка, то сразу же подумала о Маришином Фоме и решила, что непременно поймаю это Чудо и назову его Фомой, а если Чудо окажется девочкой, то тогда Феней.

Котёнка, как только я выпустила её дома из рук, тут же забилась за трюмо, и никакими посулами и деликатесами в виде ласкового причитания, кусочков колбаски и блюдечка молока выманить её оттуда было невозможно. Однако в конце концов, оголодав до степени медведя-шатуна, она, «под покровом ночной темноты», всё-таки вылезла из своего укрытия, жадно похватала заветревшуюся колбасу, торопливо лакнула молочко, после чего, посуетившись на «раскладушке» - специальном ложе, затянутом брезентом, сделанном ещё для Чижика и приспособленном для нашей новой жилички, киска села и… пописала. После нескольких «пописов» и «покаков» ложе пришлось выбросить. И только после этого мои мама и тётушка согласились насыпать в лоток, предназначенный именно для «пописов» и пр. песок. А так они с упорством, достойным лучшего применения, рвали старые газеты. Вернее, порвали один раз и только одну газету… С этим вопросом мы разобрались.

Остался другой, не менее важный: почему котёнка не отзывается на своё имя, такое замечательное имя – Феня-Фенечка-Фенюсенька? Мы произносили его у неё над ухом, когда она уже освоилась и сидела у меня на руках, на разные лады и с разными интонациями, поглаживая и почёсывая её, но котёнка даже ухом не вела! В упор, мол, я вас не слышу. Да почему же, Господи?!! Через некоторое время ответ на этот вопрос дал мой 6-летний сын. Киска сидела у меня на коленях, а сын присел перед нами на корточки и бесцеремонно поднял её хвост. После чего торжественно заявил: «Мама, да он такая же Феня, как я – Катя!!!» Всё встало на свои места: не киска сиделА, а котёнок сидеЛ! Сын засюсюкал, теребя котёнка за ушком: «Фома, Фомочка, Фомонька…», - и котёнок сразу же посмотрел на него. Вот это да! Котейка оказался умнее нас! По крайней мере, меня, которая почему-то решила, что он – это она.

Мы решили котейку помыть, и я, памятуя о его острых когтях, нацепила на руки толстые шерстяные перчатки, поверх которых натянула резиновые, с трудом ухватила котёнка по бокам, опустила в таз, а он… замурлыкал! Забегая вперёд, скажу, что Фомонька очень спокойно относился к своим помывкам, а купали мы его сначала по 2-3 раза в год. Потом, когда он вырос и превратился в здоровенного роскошного красавца весом под 6 кг, мы решили, что хватит с него и одной «бани» - перед Пасхой, в Чистый Четверг…

Потом у Фомастика обнаружились аскариды. Мы изгнали их из маленького котячьего организма, и Фомчик сразу повеселел. А сначала мы не могли понять, почему кисик такой задумчиво-грустный? Его любимыми игрушками стали каучуковые шарики-«лизуны» (понятия не имею, почему они назывались именно так) и Костины машинки, за которыми Фома мог гоняться часами. Но самым любимым его «занятием» было сидеть у меня на руках. Костя однажды сказал с обидой: «Опять Фома у тебя на коленях сидит! Я же ревную…»

В один прекрасный день Тётяша спросила у мамы: «Ты за котом не убирала?» - «Нет, - ответила мама, - я думала, что ты или Лена убрала». – «Вот странно! Я уже несколько дней вижу одну и ту же картинку в Фомином лотке… И ведь не пахнет нигде! Что за притча?» Фомастик к тому времени уже окончательно перешёл на газетный наполнитель своего «лотка» - кюветы для фоторабот, и песок ему туда уже не сыпали. Вот Тётяша и удивлялась, глядя на обрывок газетной фотографии, лежащей в одной и той же «позе» уже, наверное, целую недклю. А ещё через день «тайна века» раскрылась. Я в тот приснопамятный день была на кухне и кипятила молоко (к слову – оно, конечно, в тот момент от меня убежало, оставив только свой горелый запах, но мне тогда это было абсолютно всё равно!), вдруг из туалета выскочила Тётяша без, прошу прощения, штанов. Вернее, они на ней были, но спущены. «Фома, Фома, Фома! – Сложив короткое имя в десятикратное повторение, прокричала она, тыча пальцем в сторону туалета, - он… лапой… меня… Фома, Фома, Фома! Сам… согнал…» Мы, ничего не поняв, с разных концов квартиры кинулись на её вопли. А меня укололо нехорошее предчувствие: ведь Тётяше уже было за 70, а выскочить в таком виде из туалета, да ещё и что-то верещать при этом, да ещё и тыкать (!) куда-то пальцем (!!!) Ведь Тётяша воспитывалась у своей тётушки, закончившей Смольный институт… Однако, заглянув туда, куда указывал Тётяшин палец, а именно – в туалет, мы застыли подобно жене библейского Лота: на унитазе, подняв хвост, сидел Фомчик. И вид его при этом был таким же недовольным, как и у любого двуногого, которого застали за столь интимным занятием. Потом Фомушка спрыгнул с унитаза, нажал на рычаг спуска воды (!!!) и гордо… да нет, обыкновенно, как обычно, вышел вон. А мы дико переглянулись – так вот что значили явления Фомы в туалет в то время, когда кому-нибудь из нас требовалось уединение там… А я ещё и прогнала его однажды, обозвав охальником… Мы, не сговариваясь, окружили кресло, в котором Фомастик приводил себя в порядок.

Я схватила его на руки и стала целовать в его сладкие щёчки – он принёс мне память детства, когда у нас на Петроградской стороне, где жил Блокадный Васька, на Петроградской стороне, где, собственно, и началось моё детство – с Мурки-после-Васьки, которая появилась в октябре 1945 года и которую я очень боялась, хотя она была ласковой, но большой, а я – маленькой, и где Другая Мурка предложила мне кусочек крысы, а я узнала о Блокадном Ваське, а Другая Мурка ходила в туалет…

Спасибо чудесный рассказ!Забежала на минутку , но не смогла оторваться...

Прекрасный рассказ, прочитала с большим интересом!

Спасибо!!!

А где можно почитать всю повесть? И о Чижике, Сережке, Лелике и всех-всех?...???
Немного есть на страничках... Интересно очень написано!

Я вот сейчас осяду дома и всё-всё перепечатаю! И добавлю то, что не написала о других своих зверях. Спасибо Вам за отзыв!

Джина -Джиночка писал(а):
Я бы тоже очень хотела почитать. Интересно.

Да, Фомушка, кто бы мог подумать, что наша с Тобой история станет кому-нибудь интересна... И кто бы мог подумать, что своей, почти 18-летней жизнью, ты не докажешь право жить на 14-м этаже... Но вот возник ВАСЮШКА - не замена Тебе или утешение моего горя от Твоего ухода, нет, просто - милый, славный, умный, добрый и нежный котёнок, который действительно - утешил меня. И Его у меня отобрали - все, что я перечислила, только с приставкой НЕ. Наверное, проклятие, брошенное в сердцах моим пра-прадедом князем Оболенским, действует не только на его прямых потомков, но и на любимцев его прямых потомков. Поэтому, люди, пожалуйста, будьте осторожны в своём гневе, никто не знает, во что этот гнев выльется. Мне сказали, что проклятие, без специального оговора, действует на 4 колена. Я - как раз 4-е.

Спасибо большое за историю!

А на счёт проклятия ..............я думаю - добро и любовь - побеждают всё!

Просто у всех нас и наших любимцев - свой срок......................

Спасибо! Написано хорошо и добро.

ЖЕЛАННАЯ ВСТРЕЧА

…Сначала – укол, резкий, неожиданный и очень болезненный, под левую лопатку. Потом – толчок, после которого я упала. Потом – боль, тянущая, сосущая, напомнившая детство и ежегодные тупо-болезненные уколы не то от столбняка, не то от дифтерии – именно под лопатку. Только тогда, в детстве, несмотря на боль, дышать всё-таки было можно, а сейчас – нет. Сейчас невозможно было даже вдохнуть. Перед глазами поплыли разноцветные круги, заплясали чёрные мушки, свет медленно начал гаснуть – как в театре перед началом действия или в кино при смене кадров, а потом навалилась темнота. Сначала стало страшно, потому что темно, потому что одна и дышать невозможно, но вдруг где-то впереди я увидела свет, и сразу же легко встала и пошла, нет – побежала к этому свету. В какой-то момент я поняла, что не иду и даже не бегу, а – лечу, потому что ноги мои не чувствовали никакой опоры… Маленький световой кружок увеличивался, становился всё ярче и ближе, я задержала бег (или лёт?), чтобы получше рассмотреть, что же это за сияние и что может там скрываться – тепло или стужа, как вдруг увидела в середине этого круга тёмный полукруг, по краям которого торчали светлые треугольники… Кошачья голова! Я побежала, понеслась, полетела вперёд, тьма отступила, осталась где-то позади, и теперь я стояла под ярким солнцем, которое не жарило, не палило, а просто ласково грело, но при этом сияло так, как оно сияет в ясный и знойный июльский полдень где-нибудь на Крымском побережье. Под ногами расстилался зелёный ковёр из мягкой травы, среди которой росло множество самых разных цветов – от лютиков и ромашек до тюльпанов и роз. Не было никаких следов от недавно прошедшего дождя, трава была абсолютно сухой, но близко-близко, на расстоянии, вытянутой руки, сверкала и переливалась огромная радуга! Я попыталась разобраться в этом парадоксе или даже чуде, как вдруг почувствовала, что к моей ноге прикоснулась тёплая, мягкая, словно шёлковая шерсть и услышала нежное: «Мам-ма…»
…5 декабря 1992 года я принесла домой котёнка-дикарёнка, которого с огромным трудом выловила в одном из подвалов недалеко от нашего дома. Пока я несла его домой, пытаясь удержать и не выпустить, он исцарапал мне руки до такой степени, что казалось – шрамы от этих когтей, хоть они и котячьи, останутся навсегда. Котёнка мы идентифицировали как девочку и назвали Феней – ещё до того, как я поймала этого кисика, имя у него уже было! Дело в том, что у моей Кумы был умный, большой и красивый кот Фома, который приблудился к ней и её сыну на даче котёнком-подростком и которого они не смогли оставить там в конце лета и привезли в город. Фома прожил больше 20-ти лет и все эти годы радовал своих хозяев не только своим умом, но и нежностью. Окрас у него был необычный, не полосатый, а разводами, этакая черепаха. Поэтому, когда я увидела выскочившего из подвала небольшого котёнка, то сразу же подумала о Маришином Фоме и решила, что непременно поймаю это Чудо и назову его Фомой, а если Чудо окажется девочкой, то тогда Феней.
Котёнка, как только я выпустила её дома из рук, тут же забилась за трюмо, и никакими посулами и деликатесами в виде ласкового причитания, кусочков колбаски и блюдечка молока выманить её оттуда было невозможно. Однако в конце концов, оголодав до степени медведя-шатуна, она, «под покровом ночной темноты», всё-таки вылезла из своего укрытия, жадно похватала заветревшуюся колбасу, торопливо лакнула молочко, после чего, посуетившись на «раскладушке» - специальном ложе, затянутом брезентом, сделанном ещё для Чижика и приспособленном для нашей новой жилички, киска села и… пописала. После нескольких «пописов» и «покаков» ложе пришлось выбросить. И только после этого мои мама и тётушка согласились насыпать в лоток, предназначенный именно для «пописов» и пр. песок. А так они с упорством, достойным лучшего применения, рвали старые газеты. Вернее, порвали один раз и только одну газету… С этим вопросом мы разобрались. Остался другой, не менее важный: почему котёнка не отзывается на своё имя, такое замечательное имя – Феня-Фенечка-Фенюсенька? Мы произносили его у неё над ухом, когда она уже освоилась и сидела у меня на руках, на разные лады и с разными интонациями, поглаживая и почёсывая её, но котёнка даже ухом не вела! В упор, мол, я вас не слышу. Да почему же, Господи?!! Через некоторое время ответ на этот вопрос дал мой 6-летний сын. Киска сидела у меня на коленях, а сын присел перед нами на корточки и бесцеремонно поднял её хвост. После чего торжественно заявил: «Мама, да он такая же Феня, как я – Катя!!!» Всё встало на свои места: не киска сиделА, а котёнок сидеЛ! Сын засюсюкал, теребя котёнка за ушком: «Фома, Фомочка, Фомонька…», - и котёнок сразу же посмотрел на него. Вот это да! Котейка оказался умнее нас! По крайней мере, меня, которая почему-то решила, что он – это она.
Мы решили котейку помыть, и я, памятуя о его острых когтях, нацепила на руки толстые шерстяные перчатки, поверх которых натянула резиновые, с трудом ухватила котёнка по бокам, опустила в таз, а он… замурлыкал! Забегая вперёд, скажу, что Фомонька очень спокойно относился к своим помывкам, а купали мы его сначала по 2-3 раза в год. Потом, когда он вырос и превратился в здоровенного роскошного красавца весом под 6 кг, мы решили, что хватит с него и одной «бани» - перед Пасхой, в Чистый Четверг…
Потом у Фомастика обнаружились аскариды. Мы изгнали их из маленького котячьего организма, и Фомчик сразу повеселел. А сначала мы не могли понять, почему кисик такой задумчиво-грустный? Его любимыми игрушками стали каучуковые шарики-«лизуны» (понятия не имею, почему они назывались именно так) и Костины машинки, за которыми Фома мог гоняться часами. Но самым любимым его «занятием» было сидеть у меня на руках. Костя однажды сказал с обидой: «Опять Фома у тебя на коленях сидит! Я же ревную…»
В один прекрасный день Тётяша спросила у мамы: «Ты за котом не убирала?» - «Нет, - ответила мама, - я думала, что ты или Лена убрала». – «Вот странно! Я уже несколько дней вижу одну и ту же картинку в Фомином лотке… И ведь не пахнет нигде! Что за притча?» Фомастик к тому времени уже окончательно перешёл на газетный наполнитель своего «лотка» - кюветы для фоторабот, и песок ему туда уже не сыпали. Вот Тётяша и удивлялась, глядя на обрывок газетной фотографии, лежащей в одной и той же «позе» уже, наверное, целую недклю. А ещё через день «тайна века» раскрылась. Я в тот приснопамятный день была на кухне и кипятила молоко (к слову – оно, конечно, в тот момент от меня убежало, оставив только свой горелый запах, но мне тогда это было абсолютно всё равно!), вдруг из туалета выскочила Тётяша без, прошу прощения, штанов. Вернее, они на ней были, но спущены. «Фома, Фома, Фома! – Сложив короткое имя в десятикратное повторение, прокричала она, тыча пальцем в сторону туалета, - он… лапой… меня… Фома, Фома, Фома! Сам… согнал…» Мы, ничего не поняв, с разных концов квартиры кинулись на её вопли. А меня укололо нехорошее предчувствие: ведь Тётяше уже было за 70, а выскочить в таком виде из туалета, да ещё и что-то верещать при этом, да ещё и тыкать (!) куда-то пальцем (!!!) Ведь Тётяша воспитывалась у своей тётушки, закончившей Смольный институт… Однако, заглянув туда, куда указывал Тётяшин палец, а именно – в туалет, мы застыли подобно жене библейского Лота: на унитазе, подняв хвост, сидел Фомчик. И вид его при этом был таким же недовольным, как и у любого двуногого, которого застали за столь интимным занятием. Потом Фомушка спрыгнул с унитаза, нажал на рычаг спуска воды (!!!) и гордо… да нет, обыкновенно, как обычно, вышел вон. А мы дико переглянулись – так вот что значили явления Фомы в туалет в то время, когда кому-нибудь из нас требовалось уединение там… А я ещё и прогнала его однажды, обозвав охальником… Мы, не сговариваясь, окружили кресло, в котором Фомастик приводил себя в порядок. Я схватила его на руки и стала целовать в его сладкие щёчки – он принёс мне память детства, когда у нас на Петроградской стороне, где жил Блокадный Васька, на Петроградской стороне, где, собственно, и началось моё детство – с Мурки-после-Васьки, которая появилась в октябре 1945 года и которую я очень боялась, хотя она была ласковой, но большой, а я – маленькой, и где Другая Мурка предложила мне кусочек крысы, а я узнала о Блокадном Ваське, а Другая Мурка ходила в туалет… Боюсь, что я запутаю всех! В общем, я вспомнила Мурку из моего детства, которая с улицы мчалась домой, чтобы сесть на унитаз! Мы жили на 1-м этаже, а все кошки, жившие на 1-х этажах наших домов, всегда гуляли во дворах. Тогда это было нормально и безопасно для кошек… В общем, я стала обцеловывать Фомоньку, а он, очень любивший ласку, в тот момент только деликатно высвободился из моих объятий и лизнул мой нос – словно извиняясь за своё невнимание. Но я его поняла – ведь он был занят очень важным делом!..
Вскоре после этого, прося есть Фомонька вместо обычно-привычного «мяу» вдруг чётко сказал: «Мам-ма!» Я буквально закоченела, а Фомонька поднял свою, тогда ещё смешную мордаху котёнка-подростка и, глядя мне прямо в глаза своими удивительно добрыми глазёнками, настойчиво повторил: «Мам-ма!!!»
Когда сын вернулся с тётушкой из музыкалки и я рассказала им о Фоминых достижениях, то они, разумеется, мне не поверили. Но тут Фомастику пришла пора проголодаться снова и, выписывая восьмёрки вокруг моих ног, он призывно начал мамкать. Тётяша ойкнула и села где стояла. По счастью, сзади неё стоял стул. А Костя задумчиво почесал затылок, потом погладил Фомушку и сказал ему: «Раз ты тоже называешь мою маму мамой, я тогда буду тебя звать Котик-Братик…»

Через пару дней после этого знаменательного события к нам за какой-то надобностью заглянула нижняя соседка. Она видела, как я тащила в тот памятный день Фомоньку домой из подвала, и поэтому всегда им интересовалась о нём при встрече. Сейчас она его погладила, почесала по горлышку, посюсюкала и спросила, как он вообще поживает, а по виду его она думает, что поживает он очень даже неплохо. «Да вот, «ма-ма» говорит», - отвечаю. – «Да иди ты!!! – Вознегодовала соседка, - придумаешь тоже…» После чего она взяла то, что хотела, и собралась уходить. А рядом с входной дверью на старой стиральной машине всё так же сидел Фома – он очень любил гостей, всегда радостно мчался на звонок, прыгая на старушку-«Сибирь» и встречая всех (кроме водопроводчиков, потому что у нас в семье не было мужчин и он их побаивался), а потом тёрся возле них, норовя при каждом удобном случае залезть на колени. Соседка попрощалась с нами и обратилась к Фомчику: «Ну, Фомец полосатый, что скажешь?» - «Мам-ма!» - С готовностью ответил Фомушка.
То, что наша вешалка устояла после столкновения с ней довольно высокой и объёмной соседки, заслуга изготовителей вешалки! Она, вешалка, на самом верху которой, куда обыкновенно кладут шляпы и где очень любил днём спать Фомонька (ночью он спал только со мной), стоит до сих пор…
…В подвале нашего дома всегда жили кошки. Котят, которых они приносили с завидной регулярностью, разбирали сердобольные люди. А ещё в нашем доме много лет располагалась милиция, со всеми своими службами – от дежурной части до паспортного стола. Именно там, в паспортном столе, жила очень красивая трёхмастная кошечка, которая исправно котилась, правда, не чаще 2-х раз в год. Их охотно разбирали посетители паспортного стола, иногда даже со ссорами из-за одного или другого котёнка, потому что их было не больше 3-х-4-х, а все её детки-котятки были очень красивыми. Кошек, живущих в подвале, кормили те, кто их любил и жалел, кошка же из паспортного стола находилась на довольстве у милиции. Однажды, когда Фомоньке было года4-5, в подвале окотилась совсем молоденькая кошечка Дуся. Её более возрастную мать удалось «прибрать к рукам», то есть взять в дом и сделать домашней, а Дуся этого никак не захотела, всё время убегая из квартиры, куда её упорно забирали. В итоге у неё родился котёнок, всего один, вернее, одна - шустрая симпатичная девчонка, которую мы назвали Лушей. Дуся часто выходила на улицу: и воздухом подышать, и по нужде, и птичек (наверняка!) половить, да и, что греха таить, от своей шилопопой дочурки отдохнуть. Лушка же из дома не вылезала, потому что боялась – уж слишком много было рядом с домом источников разных шумов: милицейские машины, дети из рядом стоящей школы, постоянные ремонтные работы, которые почему-то каждый раз производились при помощи компрессора… В общем, сидела бедняжка в подвале и выходила только на наши голоса. Тогда мы решили взять котёнку домой, чтобы она хоть свет Божий увидела. Фомушка принял её так, словно являлся её родным отцом! Не дядей, а именно отцом: сначала он её обнюхал, потом тщательно вылизал, потом, когда Лушка начала шнырять по квартире, ходил за ней следом и всё время подмуркивал – ну, вылитая кошка-мать! Когда Фомины «выступления» превратились в бесконечное, как зимняя ночь «мам-ма-мур-ма-ма-ррр-ма-мяр-ма», я не выдержала и отнесла Лушку на Костин диван, на котором, при желании, можно было бы уместиться вчетвером. Фомчик со своим дежурным «мам-ма» прыгнул туда же. Луша начала ходить по дивану-стадиону, Фомонька всё время был рядом, и если ему казалось, что Лушка слишком близко подошла к краю, он брал её за шкирку и водворял на середину. Следить за ними можно было бесконечно, что мы всем семейством и делали, забыв обо всех делах. В конце концов, Лушечка утомилась - и от долгих передвижений по незнакомой квартире, и от впечатлений - и уснула, уткнувшись мордочкой в покрывало. Фома лёг рядом, вытянув переднюю лапу перед Лушкиной головой – чтобы ненароком не рыпнулась и не упала. Только после этого мы вышли из Костиной комнаты и занялись своими делами…
… А хозяйка для Лушеньки нашлась сама и абсолютно случайно. Как-то, когда она уже освоилась на прилегающей к дому территории и не боялась выбегать на улицу, в паспортный стол приехали трое. Двое, видимо, муж и жена пошли по своим паспортным делам, а одна женщина осталась в машине. Она открыла дверцу, высунула наружу ноги и закурила. Лушка играла рядом, в травке. Мама недавно покормила Дусю и Лушу и теперь тоже курила, глядя на игры котёнки. Потом, бросив окурок, сказала: «Лушенька, марш домой, в подвал, нечего тебе тут вечером делать!» Женщина, курившая в машине, встрепенулась и сказала: «Лушенька, иди ко мне, иди, кисонька, поедем домой!» Луша, будучи очень общительным котёнком (поэтому мама и хотела загнать её в дом, ведь не только добрые люди ходят по нашим улицам, а особенно вечерами), тут же подбежала к женщине. Та взяла её на руки и закрыла дверцу машины. «Я её возьму», - сказала женщина маме. «Помойте её! – ответила мама. – Мы не сумели». Это так: увидев таз с водой, Лушка забилась туда, куда в своё время заныкался маленький Фомонька. Почему мы не оставили её себе? – Она сама не захотела. Да, ей нравилось быть у нас, принимать нежность Фомастика и играть с ним. Но быть у нас ей нравилось только в качестве гостьи. Через 2-3 часа она требовала, чтобы мы отнесли её назад, в её родимый подвал…
«Если она у вас не приживётся, пожалуйста, привезите её обратно», - попросила мама ту женщину, на чьих руках спокойно сидела Лушка. «Да ни за что!» – Ответила женщина. Но, увидев расстроенное лицо мамы, сказала: «Конечно, если что, я верну её на место, мы живём рядом». Лушенька не вернулась – наверное, кошки сами выбирают себе хозяев…
Жаль, что в ту пору у нас не было фотоаппарата, чтобы запечатлеть и Дусю, и Лушу, и Фому с Лушей.
А потом появился Лёлик. Лёлик, Лёлик, дворовый котёнок, вечная моя печаль и боль… Его обнаружила Тётяша (или ей кто-то сказал, что во дворе дальней школы живёт котёнок?). Она кормила вечером наших подвальных кошек, потом вернулась домой и сказала о котёнке. По её виду было ясно, что она о чём-то недоговаривает. После её нескольких «Кхм… Кхм…» я не выдержала. «Тётяша, что ты хочешь нам сказать?» «Да там… не знаю… во дворе… я тут ни при чём! Кисик…» После «допроса с пристрастием», который мы с Костей ей учинили, Тётяша покаялась, что всё время думает об одном котёнчике, совершенно одном, живущем в школьном дворе, куда по летнему времени никто не заглядывает. И ей очень его жалко. «Может, мы его возьмём?» - робко спросила Тётяша. – «Да! – вскричал Костя. – Конечно! Мама?» - А что могла сказать мама, которая с первых же слов Тётяши уже захотела взять этого котёнка? Естественно «Да!» Всё своё детство я мечтала, чтобы все бездомные животные обрели дом, и делала всё, чтобы это произошло! Скольких котят я пристроила своим друзьям и подругам, потому что у нас всегда жили кошки, но в коммуналке больше одной кошки держать было как-то не принято…
Котёнчик радостно выскочил из своего укрытия, как только услышал наши голоса. Он до сих пор стоит перед моими глазами: смешной кисик, пушистый и длиннолапый, быстро идущий нам навстречу, не бегущий, а именно идущий, и на его сладкой доверчивой мордашке такое выражение, словно он улыбается. Он легко пошёл ко мне на руки, как будто всю свою недолгую жизнь только их, моих рук и ожидал. Он не вырывался, пока я несла его домой, а просто прижимался ко мне, словно доверив мне себя…
Фомонька принял котёнка, как родного. Облизал его сразу, показал ему свои плошки и унитаз. Только котёнчику унитаз был не понятен, пришлось вынуть из-под ванной старый Фомин лоток и насыпать туда песок. А чтобы кисик понял, что это такое, Фомонька собственнолапно туда пописал. Мы на всякий случай поставили лоток в комнату Тётяши, но Фома, переводя его действия на человеческие жесты, только пожал плечами: «Вы что, родные, думаете, что я туда буду ходить? Три ха-ха!» И демонстративно уселся на унитаз. Потом мы стали выискивать для котёнчика имя. Начали, конечно, с Ерёмы – Фома и Ерёма стали в русском языке уже поговоркой. Но как назвать кисика ласково, если он Ерёма? Ерёмушка – слишком длинно. Другие вариации нам тоже не понравились. В конце концов мне в голову пришёл (до сих пор не знаю почему) персонаж нашего любимого артиста Анатолия Папанова из бессмертной комедии Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука». И котик стал Лёликом. Самое невероятное, что он сразу же откликнулся на это имя! Наверное, оно ему понравилось.Фомчик же принял имя своего собрата как должное – так старший брат принимает имя младшего: раз мама сказала, значит, так тому и быть. Потом мы решили Лёлика искупать, всё же он уличный, на дворе лето, а он жил в подвале. Искупали сы его легко, он не сопротивлялся, чем сразу же напомнил нам Фомушку. Я достала мамино одеяло, бросила его на пол, Лёлик залез на него, и я его сфотографировала. Мы, конечно, долго его вытирали, но уж слишком пушистым был кисик, чтобы мы легко могли его высушить. Фен я отмела сразу – Лёлик мог испугаться его шума, поэтому задачу сушки котейки мы возложили на Фому. Он справился с ней вполне успешно: вылизывал до тех пор, пока Лёлик не высох. Он, правда, всё время перемещался туда-сюда, но Фомчика это не останавливало. В конце концов они оба оказались на Костином пианино, где я их щёлкнула ещё пару раз. Вот так Фомастик и ходил за Лёликом, а потом Лёлик стал ходить за Фомастиком, и оба оказались на моём диване. Не сфотографировать их в спокойном состоянии было бы просто глупо.
А потом Лёлик заболел. Тётяша и Костя повезли его в клинику. Я – не могла. Я, как дура, сидела дома и плакала… Они привезли Лёлика через 2 часа. Странные врачи ничего не сказали – чем заболел наш Лёлик, можем ли мы надеяться… Они не дали ничего – ни сочувствия, ни просто доброй интонации. Мне потом рассказал об этом Костя, потом, когда боль слегка утихла и мы могли говорить о Лёлике без слёз. Врачи просто взяли деньги за укол, и всё.С 1992 года мы жили чуть ли не в нищете. Мне пришлось выбрать, кого «кормить» - сына или машину. Разумеется, я выбрала сына, а машину пришлось продать. Да, именно в 1992 году у нас появился Фомушка, но я только сейчас об этом и подумала – ведь мы выманили его на манную кашу, наполовину сваренную на воде. Нет, нам не было жаль тех денег, которые мы заплатили за то, чтобы Лёлик поправился, мы бы заплатили и больше, но почему эти горе-врачи, зная, что у котёнчика нет шансов, не предложили других врачей, других лекарств?

Лёлик умер у меня на руках, в тот момент, когда я целовала его в сладкую щёчку. Я не знаю, чувствовал ли он мои поцелуи, но мою любовь он чувствовал точно…
… Лёлик, Лёлик, моя печаль, моя боль…
После истории с Лёликом мы больше не приносили домой Муськиных котят – мало ли что, хоть мы и продезинфицировали квартиру. Ведь те, кого мы считали врачами, даже болезни Лёлика не назвали – чумка или что-то другое. Но через 3 года мы всё-таки принесли домой котеек. И они у нас на фото есть. Их было пятеро: 3 серых - Мотя, Митя, Путя (в честь нашего вождя – маленький, жалкенький, какой-то совершенно немыслимо-смешной котёнок, чем-то похожий мордахой на гуманоида) и 2 Чубайса – рыжие и удивительно нахальные котофеи. К тому времени Фомонька стал старше и к появлению в квартире крошечных котят отнёсся с лёгким подозрением. Тем более что Лушенька была одна, а этих мы приносили по 2-3. У Фомастика разбегались глаза: за кем следить, кого лизать, кого тащить на диван?!! На фото видно, как Фомонька нюхает не то Митю, не то Мотю, как скептически и недоверчиво наблюдает за Путей. Кто бы ни взглянул на Путю, реакция была одна: «Вот ублюдочек!» Но её забрали первой и чуть не подрались из-за неё!
А потом… Потом как отрезало. Фома перестал принимать котят, он просто прятался. Или он вступил в другой возраст, или память его всё время возвращалась к Лёлику. Ведь после смерти Лёлика у Фомоньки пропал голос. Наш говорун и болтун лишился голоса, потому что ушёл Лёлик – котёнок, которого он искренне полюбил и которому подарил часть себя…
Фома долго искал Лёлика, он не мог понять, куда же пропал его брат и друг. А мы похоронили Лёлика под деревом, растущим под нашими окнами, в ту же ночь, когда его не стало. Голос к Фомушке вернулся позже, дней через 10. Только Лёлика он не забыл никогда. Я поняла это, когда через 2 месяца Фомик сел на диван, где они лежали с Лёликом, и, глядя мне в глаза, вопросительно сказал: «Ма?» Потом лёг, вздохнул и сам себе ответил: «Ма…»
***
«ГУЛЯТЬ!» Запретное слово. Если, не дай Бог, я говорила Косте: «Пойдём гулять», - то Фома сразу же прыгал на стиральную машину и вынимал из-под лежащей на ней клеёнки свой поводок. А поскольку наши с Костей прогулки были и визитами в Эрмитаж, Летний сад, Русский музей или просто прогулками по городу, то нам пришлось изъять слово «гулять» из нашего лексикона. Но Фомушка стал реагировать и на слово «пойдём»! Он понимал, что оно означает, и тащил свой поводок. Тётяша звала его Академиком, Костя – Человеком…
А уж как он любил сырое мясо! Он садился на задние лапки, а передними словно играл в ладушки, просительно мамкая и выпрашивая кусочек мясца. «Костя, посмотри за Фомой», - дежурная фраза, если мне надо было уйти с кухни: наш Академик-Человек не брезговал и сблудить. Таскал он, правда, только мясо и всё, что из него сделано. Но для меня так и осталось загадкой, каким образом Фомонька узнавал про горбушу, из которой я делала салат «Мимозу». Ведь рыбу я открывала в последнюю очередь, сначала тёрла сыр, потом измельчала яйца, шпарила лук. А Фомастик начинал клянчить рыбу с того момента, как я доставала тёрку для сыра.
А ещё Фомушка очень любил музыку. Когда Костя садился за пианино, Фомчик располагался рядом на серванте, а лапушки складывал кренделем на бортике инструмента. И слушал – от «Чижика-Пыжика» и «Старинной французской песенки» до Концертов Бетховена и Рахманинова.
Вот «Чижик-Пыжик», и Костя говорит: «Мама, Фома опять у тебя на коленях сидит! Я же ревную!!!»
А вот «Старинная французская песенка»: «Раз Фомчик зовёт мою маму мамой, значит, я буду звать его Котик-Братик!»
«Кончерто гроссе» Гайдна: «Фомастик, ты чего сморщился? Я ошибся?»
… «Вашему коту осталось не больше месяца», - сказала врач в ближайшей к нам клинике. Мы позвали другого врача, которая лечила Фомушку за 5 лет до этого. Она сказала: «Если вы всё будете делать, как я вам написала, то он останется с нами ещё месяца 3…»
Мы продлили Фомушкину жизнь на полгода. Нет, мы продлили счастье общения с ним ценой… Не знаю, как сказать… Может быть, его надо было отпустить раньше? А как же его взгляд, его нежность? Ведь он успокаивал и утешал нас, не столько мы поддерживали его уколами, сколько он поддерживал нас – прикосновением, любовью, нежностью…
***
… А под ногами расстилался зелёный ковёр из мягкой травы, среди которой росло множество самых разных цветов – от лютиков и ромашек до тюльпанов и роз. Не было никаких следов от недавно прошедшего дождя, трава была абсолютно сухой, но близко-близко, на расстоянии, вытянутой руки, сверкала и переливалась огромная радуга! Я попыталась разобраться в этом парадоксе или даже чуде, как вдруг почувствовала, что к моей ноге прикоснулась тёплая, мягкая, словно шёлковая шерсть и услышала нежное: «Мам-ма…» И тут ко мне подбежали… Нет, не может быть! Все мои звери! Вот Серёжка, вот Чижик, а это, наверное, Блокадный Васька, у нас не было такого кота… Лёличек и бедный Кипарисик. Они окружили меня, я хотела взять их на руки всех сразу, но у меня, конечно, это не получилось. И я схватила на руки малыша Лёлика, он так и остался навсегда котёнком-подростком… А Чижик выглядит так, словно ему не 15 лет без 4-х месяцев, а всего год или два. Боже мой, звери мои, зверики мои любимые! А Фомушка, которого я взяла на руки после Лёлика, всё прижимался ко мне своим мокрым носом и твердил: «Мам-ма, мам-ма…»
***
… «Мам-ма…» «Мама, мама!»
Какое счастье, что у нас не было компьютера, который отнимает столько времени! Когда он появился, Фомонька просто ложился ко мне на колени, не давая работать, но давая понять, что Самый Главный всё-таки он!
***
… «Мам-ма…» «Мама, мама!» - Я открыла глаза. Костя. Что случилось, почему он держит на руках Васю? Нет, это понятно, Костя очень любит нашего кота… Но почему он суёт мне его в лицо? А-а-а, ясно, я проспала работу! «Мама, ты с нами, ты жива!» Что такое? Жива? А Фома? Лёлик? Чижик и Серёга? И только что ушедший от нас Васюшкин братик Кипарисик? Я же видела их, я всех их держала на руках! Даже Блокадного Ваську – смешного классически-полосатого кота, о котором мне рассказывала мама… «Мама, мама, - на мои щёки падают тёплые капли. – Мама, мама, родная, ты со мной… Со мной… Со мной!» Чёрт возьми, я хочу быть с НИМИ – с Фомушкой и Лёликом, С Чижиком и Серёгой, с Блокадным Васькой и Кипарисиком! Я хочу быть с НИМИ, со своими зверями!
… «Мама, мама, мама! Очнись! Пожалуйста, не уходи, мама! Останься! Мама!»
Кого же мне выбрать? Кого?
«Мам-ма…»
«Мама, мама, мама!»
Наверное, всё-таки…
Июль-сентябрь 2012 года,
Санкт-Петербург-Назимово.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ.

ФАМИЛИЯ Волков-Рафеев-Михайлов
ИМЯ Фома
ОТЧЕСТВО Васильевич
ГОД РОЖДЕНИЯ 1992
МЕСТО РОЖДЕНИЯ подвал детского сада
КЛИЧКИ Кот, Зайчик, Котик-Братик, Аферист, Наш Гений, Сладкая Морда, Кукушка, Человек, Академик, ФОМАСТИК и всё производное от имени ( откликался на все)
ХАРАКТЕР доброжелательный, любопытный, общительный
ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ очень умный, ласковый и нежный

Это ещё не конец. К сожалению, не конец. Я бы очень хотела, чтобы этим всё и закончилось. Увы. Есть ещё и вот это: petsparadise.ru/zoohome/zoohome/8772
и я не могу уйти просто так, не написав ещё и о Васюшке...

Нет слов... Прослезилась... Вспоминаю тоже...

Я ЖИВУ СЕЙЧАС В БЕЛОРУССКОЙ ДЕРЕВНЕ. Я ДАВНО МЕЧТАЛА ЖИТЬ В ДЕРЕВНЕ - ПИСАТЬ ОБО ВСЁМ, ЧТО Я ВИДЕЛА ТАК, КАК НЕ ВИДЕЛ НИКТО. Я НАПИСАЛА "ПРИТЧИ ХХ ВЕКА" С, КАК СКАЗАЛИ БЫ СПЕЦИАЛИСТЫ-ФИЛОЛОГИ, ПОТРЯСАЮЩИМИ СТИХАМИ, НО... ТОЛЬКО СЕЙЧАС И ТОЛЬКО В БЕЛОРУССИИ "СБЫЛИСЬ МЕЧТЫ ИДИОТА" - Я ПЕРЕЖИЛА ЭТО В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Я НАПИСАЛА О ФОМУШКЕ - СЛАБАЯ ДАНЬ ТОМУ СЧАСТЬЮ, ЧТО ФОМУШКА НАМ ПОДАРИЛ. ЛЮДИ, ОГЛЯНИТЕСЬ! РЯДОМ С ВАМИ - ТАКОЕ СЧАСТЬЕ! КОШКИ И СОБАКИ, ХОМЯКИ И ЧЕРЕПАХИ, ПОПУГАЙЧИКИ И - ИХ ДЕТИ. ПОСМОТРИТЕ - С КАКИМ СЧАСТЬЕМ МЫ ОБЩАЕМСЯ. К СОЖАЛЕНИЮ, ЭТО СЧАСТЬЕ МЫ ПОНИМАЕМ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ТЕРЯЕМ ЕГО. ТАК ДЕРЖИТЕ ЕГО, ДОРОЖИТЕ ИМ, НЕ ДАВАЙТЕ ОТНЯТЬ ЕГО! ВАСЮШКА, СЫНОЧКА МОЙ, ПРОСТИ, ЧТО ТЕБЯ У МЕНЯ ОТНЯЛИ И ЧТО Я ОКАЗАЛАСЬ СЛИШКОМ СЛАБА, ЧТОБЫ ПОЗВОЛИТЬ, ЧТОБЫ ТЕБЯ У МЕНЯ ОТНЯЛИ. СЛИШКОМ СЛАБЫЙ ДОВОД - НО Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ЗАБУДУ. И Я ВСЕГДА БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ.