Черника.
(Дочь Музи. Мама Тяпы.)
Она родилась 1 июня 2000 года и была у Музи восьмым котенком, жалким крошечным комочком.
Ей вечно не хватало молока – более крупные котята выпивали все. Приходилось следить,
чтобы она могла покормиться у мамы, защищать ее от братцев и сестер.
Маленький хрупкий заморыш вырос ладной и очень красивой пушистой котей,
хоть и мелкой, компактной. Черника была чрезвычайно серьезным, не по возрасту умным,
вдумчивым ребенком. Ей было не интересно играть, так как первым ее импульсом во всем было стремление узнать причину явления. Она внимательно следила не за бумажкой, она приглядывалась, вычисляла источник ее движения, а придя к правильному выводу, вычислив, что причиной «волшебства», от которого вся детвора приходила в восторг, были мои руки, дергавшие веревочку, грустнела. Чары волшебства развеивались под напором научной мысли. Так же было и с другими игрушками и играми. «От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль».
Печальная Черника была единственной кошкой, которая не просто умела открывать двери, нажимая
на ручку. Она умела открывать их ключами, поворачивая ключи в замке.
В связи с чем у нас имела популярность шутка:
«Звонок в двери.
- Ой, к вам кто-то пришел, звонят!
- Не беспокойтесь, это Кузякин
(Кузя и правда умел, взбежав по стенке к коридоре, нажать на кнопку звонка).
- Так надо ж открыть!
- Не стоит – Черника откроет».
Иногда, правда, ей не хватало сил повернуть ключи. Но оставлять связку в замке мы не рисковали.
А еще Черника «зависала». Взберется на когтеточку, вцепится – и висит там долго-долго
с отсутствующим видом. «Вот, опять Черника перегрузилась и зависла», - шутили мы.
Она прыгала, будто медленно летела в воздухе. Так ее и прозвали – Белка-летяга,
дельтапланерюга и парашютяга.
Беременность Черники мы проморгали. Как-то не верилось, что этот маленький котенок
уже на самом деле повзрослел. А забеременела она, по всему, в 8 месяцев.
От сына Басеньки – Капы (больше не от кого, только он был не кастрирован в силу своей юности),
к которому была по-детски привязана. Беременность была незаметной, и роды застали меня врасплох. Но еще более застали врасплох ее. Она не поняла, что с ней происходит, бегала
по комнате, кричала, искала защиты у мамы Музи. Тяпаня родился единственным.
Но Черниченька не обратила на факт его существования никакого внимания.
Она припала к материнской груди (даже в зрелые годы она, бывало, утешалась таким образом,
у мамы «за пазухой») и с недоумением смотрела на маленькое существо, вовсе не собираясь
им заниматься. При любой возможности она сбегала от него к маме.
При полном отсутствии интереса к ребенку к маме Черниченька была привязана болезненно.
При этом ее угнетал мамин авторитет, над ней довлела сила духа Музи.
Она была несчастлива в нашей большой семье. Часами уединялась, депрессовала, грустила.
Ко мне приходила лишь тогда, когда этого никто не видел – и прежде всего,– мама Музя.
Если для Масяни мир был лучшим из всех возможных, то для Черники – наихудшим.
Это был мир одиночества, угнетенности, страдания.
Когда ей шел одиннадцатый год, в августе 2010-го, к нам зашел очередной «потенциальный хозяин» на пристраивающихся тогда ребятишек. Он пришел даже не за кошкой – за котиком-подростком. Грустный молодой человек по имени Максим. Как я поняла, он недавно пережил тяжелый развод.
И искал друга, способного разделить с ним жизнь. Увидев его, Черника неожиданно для всех,
и особенно – для меня, вдруг взобралась к нему на ручки и доверчиво прижалась.
«А можно я возьму ее?», - робко спросил Максим. «Ей идет 11-й год», - ответила я.
«Ну и что?», - сказал он. – «Сколько бы лет мы не прожили, мы проживем их вместе».
Эти слова все и решили. Правильные слова. Настоящие.
Каждый год летом Максим присылал мне фото Черники.
Она расцвела, стала энергичной и веселой кошью. Они жили в частном доме с садом,
и Черника обожала ловить бабочек и скакатьпо деревьям.
Я смотрела на фото и понимала, что поступила правильно.
Максим прислал СМС. Потом позвонил. Рассказал, что ушла она неожиданно – за три дня.
Внезапно отказали почки и поджелудочная.
Врачи, даже самых лучших и дорогих клиник, помочь не смоги.
Она 6 лет, до последнего дыхания, была с человеком, которого выбрала сама
и для которого была
единственной и неповторимой.