ТЕМА: Всех их создал Бог

Часто возникают вопросы: можно ли молиться о своем домашнем любимце, есть ли у кошек и собак душа?
Предлагаем вам размышление Марины Андреевны Журинской на эту тему с комментарием Андрея Десницкого (журнал “Фома”, № 3, 2010).

— Батюшка, а правда, что все черные кошки — ведьмы?
— На себя бы посмотрели…
(Из жизни)

Очень часто, когда мы рассуждаем о том, что же это за явление — животные, нам полезнее было бы начать с мыслей о том, каковы мы.
Мы — создания Божии. Животные — тоже.
Тем не менее мы от них сильно отличаемся как минимум по двум параметрам:
мы наделены Духом Божиим, а они — нет.
И в этом наше неоспоримое, громадное преимущество.
Но мы подпали первородному греху, а они — нет, во всяком случае не непосредственно.
Проклята земля за тебя (Быт 3:17), — было сказано Адаму, а животные сотворены из земли
(см. Быт 1:24-25; 2:19),
и проклятие земли легло на них тяжким бременем — по вине человека.
И третье свойство, вытекающее из двух первых:
мы спасены Крестной жертвой Господа Иисуса Христа, а они — нет.
Таковы в самом общем виде отличия человека от животных.
Что же их и нас объединяет?
То, что Адаму было велено дать им имена и заповедано владычествовать над ними
(см. Быт 1:26, 28; 2:19).
Дать имена в системе древнесемитских представлений и означало владычество, а власть понималась
как забота и ответственность. И то, что ответственный за животных человек подверг их тягостным последствиям грехопадения, — его вина, столь же неоспоримая, сколь неоспоримо его духовное преимущество.
Но на этом дело не кончается. Митрополит Антоний Сурожский говорил о том, что вся суть грехопадения сконцентрирована в словах Адама:
жена, которую ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел
(Быт 3:12).
С тех пор так и живем: все перед нами виноваты.
Уж как только не поносят Еву доморощенные богословы!
Можно подумать, что Адам ел плод древа познания под дулом пистолета.

Уж как только не обвиняют Бога во всех бедах человечества столь же доморощенные свободные мыслители!
И животных мы тоже не обходим своим вниманием: они и коварны, и носители темных сил (последним тезисом очень любят пользоваться сатанисты — а о том, как они истязают животных, лучше умолчать, потому что слишком это страшно). Об особо жестоких поступках говорят зверство, и это совершенная клевета, потому что звери ничего такого себе не позволяют.
Но ничуть не меньше распространен перегиб в другую сторону:
в неумелых попытках видеть мир в его изначальной гармонии люди приписывают животным массу человеческих добродетелей.Очеловечивание животных наносит вред и им, и людям.
От них ожидают (и требуют, иногда очень жестко) того, на что они в принципе неспособны.
Их то хвалят не по заслугам, то наказывают без вины. А они…
Однажды мне объяснили, почему лошадь сбрасывает неопытного всадника.
Он очень боится упасть, и поэтому естественным для себя образом сжимает ногами бока лошади (а это для нее посыл) и одновременно изо всех сил натягивает уздечку (а это для нее команда «стой!»).
И тогда утомленная этими бессмысленно противоречивыми требованиями лошадь по-своему логично «предлагает» ему отдохнуть и поразмыслить о том, чего же ему на самом деле хочется.

Право же, в нашем общении с более мелкой домашней живностью прослеживаются те же мотивы.
В технике давно уже разработан принцип, непочтительно, но верно называемый foolproof, что означает, мягко говоря, что в механизме есть устройство, защищающее его от некомпетентного пользователя. Животным это устройство приходится конструировать самим.
На деле у животных нет ни человеческих пороков, ни человеческих достоинств; они просто другие.
И уж если мы хотим постараться вернуть мирозданию гармонию и красоту, нам нужно научиться жить
с ними исходя именно из этого — из их инаковости. И еще — из их происхождения, столь же высокого,
как наше.

Заголовок этой статьи — строчка из английского стихотворения XIX века.
Знаменитый ветеринар Джеймс Хэрриот собрал свои многолетние записи в четыре тома и каждый из них озаглавил одной строчкой этого старинного стишка, так что четырехтомник называется:

О всех созданиях больших и малых,

О всех созданиях прекрасных и разумных,

О всех созданиях мудрых и удивительных,

Всех их создал Бог.

Во избежание недоразумений заметим, что разум и мудрость животных отнюдь не напоминают соответствующие качества человека; они тоже совершенно другие.

Постоянно возникает вопрос о том, есть ли у животных душа, и если да, то бессмертна ли она
(странная вещь — небессмертная душа, ну да ладно).

Духовно авторитетные люди отвечают на него по-разному, но примечательно, что те из них, у кого есть
собственный опыт общения с животными, уверены в том, что она есть и что она бессмертна.

К естественно-научным аргументам против наличия души у животных следует отнестись с осторожностью, потому что они скорее всего будут исходить от представителей той научной школы, которая
и человеческую-то душу отрицает.
Но наряду с ними бытуют и утверждения о том, что душу животных отрицает Библия.
Да позволено будет автору воспользоваться ограниченностью рамок журнальной статьи и привести только
те библейские слова, которые при желании могут рассматриваться как контраргументы,
хотя и недостаточно сильные.
Екклесиаст утверждает:
участь сынов человеческих и участь животных — участь одна:
как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех,
и нет у человека преимущества перед скотом
(Екк 3:19).

Так что с отрицанием «животной» души нужно быть поосторожнее.
Но из этого текста отнюдь не следует вывод о том, что душа, дух, дыхание — это одно и то же,
потому что в языке Библии это далеко не так.
А вот пророк Иоиль говорит о том, что и животные взывают ко Господу (см. Иоил 1:20),
— как бы это было возможно, не будь у них души?
И разве можно допустить, что Бог, принимающий это животное взывание, так легко уничтожит взывающие души в дальнейшем? Наконец, христианская антропология, утверждающая, что человек состоит из духа,
души и тела, относит к области душевного мир эмоций.
А у животных с эмоциями все хорошо, так что не будь у них души, они бы не сердились и не радовались, не боялись бы и не заботились друг о друге и не выказывали бы привязанности к «своим» людям.
А бывает ведь, что и умирают от тоски.

Вот исходя из этого можно размышлять о животных рядом с человеком.
Понятно, что лишенные Духа Божия не могут участвовать в Таинствах: их нельзя крестить
(крестят-то во очищение от первородного греха), они не могут каяться (да и не в чем) и тем более причащаться, потому что не за них принял Господь смерть на Кресте и воскрес.

А могут ли животные вообще как-то участвовать в нашей христианской жизни?

Да, могут. За них можно молиться, чтоб не болели, а если уж болеют,
то чтоб выздоравливали; чтоб не терялись, а если уж потерялись, то чтоб нашлись.
О потерявшихся котах молятся преподобному Герасиму Иорданскому — и помогает.

А вот об умерших животных молиться не нужно,
потому что суть молитв за усопших — прощение их грехов, а тут какие уж грехи.
Лучше их просто с любовью вспоминать и благодарить Господа за дарованную встречу.

Коль скоро мы кропим святой водой квартиры и машины, то и зверикам можно осторожно смачивать лоб,
тем более что на Руси кропили скотину, впервые по весне выгоняемую на пастбище.
И молились при этом святому великомученику Георгию, которого так и называли в просторечье: Егорий — коровий пастырь.

Что касается молитв за животных, то хочется привести одну аналогию, отдаленную, но,как кажется, справедливую. Существует очень хорошая молитва православной женщины о духовном отце.
Там, в частности, есть прошение избавить батюшку от болтливости молящейся.
Так вот, наверное, уместно было бы, молясь о животных, молиться и о том, чтобы Господь избавил
их и нас от нашего непонимания, от наших ложных представлений и совершенно неуместных претензий
к четвероногим, то есть, в сущности, о себе. От этого и людям, и животным будет лучше жить.
И еще, на мой взгляд, можно произносить слова, ставшие названием гениального фильма Стэнли Кремера
о непонятых, лишних по сути детях и о животных, предназначенных на отстрел:
«Благослови зверей и детей».
Очень помогают эти слова, когда видишь бездомных животных, а взять не можешь, — ведь в сущности,
последнее (но и лучшее), что мы можем сделать для мира и для населяющих его — молитвенно
препоручить Богу.

В число ложных представлений о животных входят как мнение о том, что они-де колдуны и могут
насылать болезни и несчастья (не заслуживает рассмотрения), так и распространяющееся
все шире убеждение в том, что они — целители. Этот случай стоит рассмотреть подробнее.
Вот кот приходит полежать рядом с больным — и становится легче.
Вот можно положить больные ноги на большую лохматую собаку — и тоже становится легче.
Причина проста: шерсть у них чрезвычайно теплая и к тому же заряженная статическим электричеством,
так что получается легкий согревающий компресс со слабым физиотерапевтическим эффектом.
А кот мурлычет успокоительно, как колыбельную поет, и это уже психотерапия.

А пес смотрит своими прекрасными и всепонимающими глазами и вздыхает сочувственно,
и от этого тоже легче. Любящее существо рядом — и никакого оккультизма.
Если подумать, то так же (за исключением шерсти) действует на больного доброжелательное
присутствие близкого человека.
А что касается несчастий, то человек очень даже распрекрасно умеет сам накликать их на свою
лихую голову. И в припадке… сами понимаете чего… начинает конструировать, что-де мол кошка
на него не так посмотрела.
Осуждение же животных за плохое поведение, как уже было сказано, тоже основывается на недоразумении в прямом смысле слова, то есть на упорном непонимании.
Вот, например, собака упрямо забирается на кресло хозяина в его отсутствие.
Отучить невозможно, даже и не пытайтесь.
А дело в том, что собака воспринимает семью своих хозяев как прайд, то есть семейное сообщество
животных, в котором хозяин — безусловно глава, а она — его первый заместитель.
Ей ясно, что хозяйское кресло — это место почетное, следовательно, в отсутствии хозяина
его должна занимать она.
Что делать?
Закрывать сиденье чистой тряпочкой, чтобы упастись от шерсти.
Если уж говорить о шерсти, то сколько мне пришлось в свое время чистить ряс!
Возьмет батюшка-гость из лучших побуждений на колени кота, а тот посидит и улизнет, оставив массу
шерсти. А это они от страха линяют. Не берите на колени незнакомого с вами кота, только и всего.

Собаки овчарочьих и сторожевых кровей беспокоятся, когда дети бегают и кричат:
это непорядок в стаде, их нужно, грозно лая, согнать в кучку (лучше всего — подогнать к взрослым,
как к пастухам) и чтоб стояли тихо. А дети боятся и от этого пуще кричат и дергаются.
А нужно провести процедуру знакомства: ребенок стоит себе спокойно, пес подходит и обнюхивает,
хозяин объясняет псу, что это свой. Этикет соблюден. Кроме того, собаки страдают от пьяных криков,
от запаха алкоголя, от табачного дыма. Так что нужно выбирать: или собака, или разгульный образ
жизни, а то, особенно если собака крупная, может быть неприятность. Лично я — за собак.

Кошки — существа нервные, поэтому не выносят смеха: им кажется, что смеются над ними.
Проверено: кот с самым неистовым нравом преобразился в мирное хвостатое четвероногое,
когда стали соблюдать «правило несмеяния».
И еще одна деликатная деталь: кот считает себя комендантом квартиры, поэтому за ночь должен
ее пару раз обойти. Закрытые двери для него — ущемление его достоинства, и он принимает свои меры:
делает лужи. Не хотите луж — не закрывайте двери.
Другая причина котовой «неаккуратности» — именно чистоплотность: если лоточек грязный, кот его
использовать не будет. С далеко идущими последствиями.
Это только маленькие примеры того, насколько серьезное понимание требуется от людей, желающих
жить с животными в мире и дружбе.
А такое понимание возможно только при искренней и нелицемерной любви.

o нелицемерной любви….
Теперь самое время о ней поговорить. Очень часто возникают разговоры о том, что-де нехорошо
слишком любить животных, что это — в ущерб любви к людям. В этих словах ощущается боязнь того,
что любви и так мало, на всех не хватает, а тут еще путаются под ногами некоторые…
Но если наша любовь — от Бога, то источник ее неиссякаем,
и недаром преподобный Ефрем Сирин писал о том, что сердце милующее объемлет любовью
всякую тварь и что в этом и состоит богоподобие.

А если она не от Бога, то это и не любовь вовсе, а жажда обладания,
наслаждение возможностью повелевать, гордость престижным объектом собственности
и много чего еще в этом же малопочтенном роде.
Ну, и, разумеется, здесь не без самопревозношения: я настолько же лучше других людей, насколько
мой пес (кот) лучше других животных. Но животные как таковые здесь ни при чем; таким же бывает
отношение к автомобилям, квартирам, дачам, детям, мужьям (женам)… Главное — что это мое.

Уход кота. Е.Черкасова, 2005 г.


Отношение к животному как к вещи (неважно, дорогой или ерундовой) есть неуважение к жизни
(«кощунство над жизнью», как говорит по сходному поводу молодой священник в пьесе Чехова)
и влечет за собой последствия поистине страшные: жестокость к животным.
Никогда не следует забывать тот проверенный факт, что серийные маниакальные убийцы,
как правило, начинают свой гибельный путь с убийства животных. А манипулирование чужой жизнью
в обществе потребления растет невзирая ни на какую политкорректность, а может быть, и благодаря ей.
Не потому ли множатся организации, защищающие права животных, и появляются соответственные
законодательные акты? Только мало они помогают. Вот подумайте, есть молитва о умножении любви
и искоренении всяческой злобы. Можем ли мы в здравом уме представить себе такой закон?
Возможно ли постановление парламента о ликвидации последствий первородного греха?
Мало нам того, что множество хороших и справедливых законов, призванных гарантировать
человеческие права, никак не выполняется? Скорее, здесь — готовая почва для ущемления прав людей;
замечательный пример такого рода приводит В. Легойда*: закон утверждает преимущество крокодилов
в их «правовых конфликтах» с людьми.

Нелепо отрицать, что некоторые люди утверждаются в своей «любви» к своим животным как будто бы
только для того, чтобы по праву ненавидеть многое другое. Что ж, есть и такие, которые ненавидят
весь мир без исключения; грех есть грех, и животные здесь опять-таки не при чем.

Но как быть с одинокими старушками (реже — старичками), никому не нужными
(почему так получается, не нам судить), для которых вся их связь с Божьим миром —
в собачонке или в кошке?
Зачастую эти зверюшки бывают подобраны на улице и не блещут ни красотой, ни талантами.
К тому же возрастной ценз таких совершенно несчастных в своем одиночестве людей постоянно
снижается: теперь это бывают и вполне сохранившиеся дамы средних лет, и аккуратные, подтянутые
господа. А вот поди ж ты! Когда мы говорим, что современное общество ликвидирует семьи,
то в первую очередь совершенно справедливо думаем об обделенных, заброшенных детях.
Но ведь не только дети страдают…
И вот видишь пронзительное одиночество, которому Бог (больше некому!) послал столь же одинокую
зверюшку, чтоб было кого любить… Ладно уж, пусть зовут своих питомцев «детками», хотя вообще-то
это нехорошо. Только не нужно говорить, что, мол шли бы в храм за духовным утешением —
можно подумать, что получив таковое, бабуля выбросит на помойку свою Жучку или Мурку и только
обрадуется. Странное это было бы утешение. Даром, что ли, в монастырях кошек привечают?

Наконец, есть довольно запутанная тема содержания животных ради детей.
Запутана она оттого, что в этом случае, как и во многих других, желания поколений расходятся.
Дети в общем-то хотят себе живую игрушку.
Это неправильно, но понятно — да и что же это были бы за дети, если бы они всегда хотели правильного?
Мечта педагога и ужас человечества.
Взрослые же хотят завести четвероногое воспитательное устройство.
А вот это и неправильно, и непонятно. Если ваш ребенок упрям, груб, эгоистичен, неаккуратен,
то почему щенок или котенок должен исправлять ваши вопиющие огрехи воспитания?
Или вы просто хотите, чтобы вся агрессия вашего чада уходила в эту сторону, высвобождая вам время
и силы для полноценного отдыха?
А между тем детям действительно полезно общение с животными, это иногда и психологи прописывают,
и я сама знаю случай, когда кошка помогла маленькой девочке преодолеть отклонения в развитии.
Но только роль родителей здесь должна быть определяющей:
пока у детей не выработались твердые навыки ухода за животным — соблюдается правило,
действующее для малолетних водителей: взрослый рядом.

…В общем, получается, что главное правило содержания домашних животных — такое же,
как правило вождения автомобиля или устройства атомной электростанции: не умеешь — не берись.
И пагубные последствия такого неумения, сугубо разные по масштабам, одинаковы по своей сути.

Потому что нам заповедано любить живые существа, заботиться о них —
и украшать землю своим трудом. И о душе своей не забывать.

Я уверен, что у муравья или, к примеру, хамелеона нет ничего бессмертного.
Кто это сказал, не помню: если они оживут, то не узнают себя. Будет просто живой муравей
или хамелеон, с рефлексами, но без зачатков личности, без памяти, без отношений вне рефлексов.

О высших диких животных — дельфинах, тиграх и прочих — ничего не скажу: не имел опыта.
Но высшие домашние, несомненно, узнают своего человека, которого они действительно любят.
А впрочем… только ли человека? У них бывает и меж собой привязанность, какую трудно назвать
иным словом (при том, конечно, что слово «любовь» у нас сильно девальвировано, и хочется
называть им все, что нравится).
Я уверен, что в их отношениях с человеком есть нечто такое, что не может пропасть в Царствии,
потому что оно светлое и настоящее. Если в Царствии мы надеемся пить доброе вино (вообще-то Христос
об этом ясно сказал) и читать умные книги, я не вижу причин, почему там не будет моего кота.
Не вообще какого-то кота, а конкретно моего кота. Я прекрасно понимаю, что все это до некоторой
степени метафоры: и вино, и книги, — и не берусь ничего утверждать.
Но я вижу, что в отношениях человека и животного есть нечто такое, что напрямую имеет отношение
к Царствию, и мне трудно поверить, что это будет перечеркнуто так же, как инстинкты муравья.
Словом, ничего я об этом не знаю.
В Библии не написано ни так, ни эдак — понимай, как знаешь.
Мнения есть разные, и мое мнение, субъективное и недоказуемое: раз любовь бессмертна,
то и любовь, в том числе между человеком и животным, — тоже.
Как, что, где, сколько этого бессмертия есть и будет — понятия не имею.

Андрей Десницкий

в библейском понимание кое с чем довольно трудно согласится:

"Проклята земля за тебя (Быт 3:17), — было сказано Адаму,
а животные сотворены из земли
(см. Быт 1:24-25; 2:19),
и проклятие земли легло на них тяжким бременем — по вине человека."


24 И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее,
скотов, и гадов, и зверей земных по роду их.
И стало так.
25 И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их.
И увидел Бог, что это хорошо."
(см. Быт 1:24-25; 2:19)

или

« И создал Господь Бог человека из праха земного,
и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душой живой»

«Тогда создал Бог, Господь, человека. Он создал его из праха, из земли,
вдохнул дыхание жизни ему в нос. И стал человек душой живой»


Надо учитывать что понятия в библии иносказательные.

И в Книге Бытия много разных противоречий.

хотя и о человеке Книги Бытия пишет:

"...в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю,
из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.
(Бытие 3:19).

"...всё произошло из праха и всё возвратится в прах".
—(Бытие 3:20).


так, что ..
если хорошо подумать то, что животные, что люди, все из одного "теста".

а вот, женщина - из ребра Адама.

А наши предки славяни считали что животные как и мы наделены разумом . Как и все живое.

Некролог коту — это не жанр для серьёзного журнала.
Будь это иначе, я мог бы рассказать многое о том ласковом и умном существе, которое
жило рядом с нами четырнадцать с половиной лет, и которого теперь так не хватает.

Например, как Мурыч летом в деревне, ещё сам подросток, удочерил крохотную киску,
брошенную матерью: вылизывал, оберегал, даже сосок давал в качестве пустышки.
Или о том, как за полгода до его ухода мы были на Валдае, в туристическом лагере,
и жена однажды с лёгким упрёком ему рассказала, что у соседей кошка поймала мышь.
Ровно через полчаса свежая мышь лежала прямо посреди нашей веранды: заказывали?

Больше он тогда мышей не ловил, самому не нужно было, но раз мы пожелали…
А можно было бы вспомнить что-то совсем забавное, например, как ехали мы с ним через
латвийскую границу в плацкартном вагоне, и он, радуясь возвращению домой, пошёл желать
доброй ночи всем уснувшим пассажирам, устроив немалый переполох — зато у нас до сих пор
хранится документ латвийской ветеринарной службы, разрешающий нашему коту выезд
“на постоянное место жительства в Россию ”.

Но если говорить о милых сердцу мелочах, то как его, кота, упрекнули в неловле мышей,
так меня могут упрекнуть: не предложил, библеист, серьёзных размышлений о Священном Писании.
Так что придётся их сейчас принести и положить прямо посредине веранды.
В этом подражать коту не зазорно, я полагаю.
И читатель уже наверняка понимает, о чём пойдёт здесь речь: встретим ли мы их, наших домашних
любимцев, там, за гробом? Не секрет: очень хочется. Наверное, крестьянин, у которого на дворе
живности десятки голов, воспринимает это совсем иначе, хотя и он тоже любит свою корову
и своего пса и тоскует, когда они умирают. Но мы, горожане, живём в каменных джунглях,
мы не каждый день общаемся с собственными детьми (это у кого они есть)
и практически никогда — с соседями по подъезду.

Мы ловим умные мысли из книг, мы выплёскиваем эмоции в интернет… и когда рядом с нами
оказывается нечто живое, доверчивое, пушистое — оно становится членом нашей семьи,
и для кого-то единственным, с кем возможно полное и безусловное взаимопонимание.
Они, в конце концов, живые и настоящие.
Так неужели всё вокруг останется, вся эта бездушная и каменная духота большого города —
а то немногое, что было в нём живого, уйдёт безвозвратно и навсегда?
В это не хочется верить — но “не хочется” ещё не аргумент. Мне вообще не хотелось бы,
чтобы кто-то погиб; пусть все будут спасены, все станут хорошими, все встретятся
и обнимут друг друга — но от одного моего желания оно само так не устроится.
Сентиментальность лучше жестокости, но полностью доверять ей тоже не стоит.

И если мы действительно обратимся к Писанию, ничего однозначного там не обнаружим.
Екклесиаст прямо спрашивал (3:21): Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх,
и дух животных сходит ли вниз, в землю? — но никто не дал ему ответа.

Пророки, правда, постоянно говорят о животных, которые встретят нас в будущем и лучшем мире,
даже непосредственно у Божьего престола, но никогда не знаешь, как понимать эти слова
— напрямую или иносказательно.
В конце концов, в книге Откровения Иисус тоже называется и львом, и агнцем — конечно,
это символические наименования, ведь Он воплотился как человек, а не как животное.

Но вот эти слова Исайи (11:6–9) заставляют задуматься о чём-то большем:
Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком;
и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их.
И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол,
будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою
на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет
наполнена ведением Господа, как воды наполняют море.

Можно, конечно, понять их иносказательно: хищные и жадные люди оставят свои дурные дела
и помирятся с теми, кого прежде угнетали и обижали, и так волк из басни Крылова будет
дружить с ягнёнком из той же басни.
Змея, разумеется, напоминает об искусителе-сатане:настанет время, когда даже очень
наивное дитя сможет спокойно играть, не опасаясь никакого вреда с его стороны.
Но неужели это только басни про разных людей? Если виден в этих строках и некий образ
нового, совершенного мира, где будет всё доброе, что есть в мире нашем — то как же тогда
обойтись в нём без животных?
Весенний лес — и тот скучен будет без гомона птиц, без весёлой суеты белок, без ёжиков и,
если уж совсем повезёт — без мелькнувшего вдали зайца.
Ведь в любом, самом законченном пейзаже мы невольно ищем их, наших собратьев по творению,
и ставим их в самый центр.
Представить себе “новое небо и новую землю” без них — просто невозможно.
Они там будут, я уверен.

Но точно так же трудно понять, как это лев будет есть солому: изменится его пищеварительная
система, он станет травоядным?
Но тогда это будет уже какой-то другой зверь, может быть, могучий, красивый и благородный,
как, к примеру, слон — но это ни в коем случае не будет лев.
Может быть, не о смене рациона тут речь, а скорее о мире, где никто не будет болеть и умирать,
никто не будет испытывать нужды в мясе или вообще чувствовать голод — но при этом львиная
грация и мощь сохранятся, как и нежная беззащитность ягнёнка.
Как именно будет выглядеть этот мир, мы не можем даже отдалённо себе представить,
но из Библии можно заключить, что скорее всего он будет населён не только людьми.

Более определённо выражается апостол Павел в самом сложном и туманном
из своих Посланий (к Римлянам 8:19–23):

Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете
не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет
от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает
и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем,
ожидая усыновления, искупления тела нашего.
Не одни люди, но и вся природа, весь мир искажён грехопадением, подвластен злу, страданию,
смерти — и однажды спасён и искуплен будет весь этот мир. Значит, и животные тоже.

Но это о них вообще — а позволяют ли нам слова Павла или Исайи рассуждать о личном
бессмертии для каждого из них? Наверное, всё-таки нет.
Низшие животные лишены всяких зачатков индивидуальности: гусеница, став бабочкой,
едва ли помнит о своей прежней жизни, и если бы она, умерев, воскресла, то не узнала бы
саму себя. Множество клеток ежедневно погибает в нашем организме, но мы не ощущаем этого,
не печалимся о них: на их место, если мы здоровы, приходят новые, и благополучие
организма не страдает от гибели его составных частичек.

Точно так же благополучие муравейника не зависит от гибели конкретного муравья.
Наверное, в прекрасном будущем мире найдётся место для бабочек и муравьёв —
но не для воскресших муравьиных личностей просто потому, что таких личностей никогда
не существовало на земле. И в самом деле, если бы пришлось воскрешать в индивидуальном
порядке всех когда-либо живших на земле трилобитов и динозавров…

Но если говорить о том, кто стал членом нашей семьи…
Мне написал один человек в день ухода нашего кота: “даже если у них нет собственной души,
мы отдаём им частицу своей”. Это очень точно сказано.
Говорить о том, что они воскреснут просто потому, что были такими милыми и пушистыми
— может быть, лет в пять веришь именно так, потом это уже не убеждает.
Жизнь дикого животного в природе совсем не мила и не пушиста, она состоит из борьбы за пищу,
самок, ареал обитания, место в стае, безопасность детёнышей.

В нашей человеческой жизни, кстати, всему этому тоже есть место, хотя это иначе называется —
но в вечности мы надеемся встретить не продолжение этой борьбы, а покой, окончательное
избавление от неё. И лев Исайи, который примирился с ягнёнком и ест траву, на самом деле
свидетельствует, что такой борьбе больше нет места, она лишилась смысла.
Львиность осталась, а голод исчез.
И когда мы думаем о вечности для своих домашних питомцев, мы надеемся вовсе не на то, что
они будут вечно просить колбаски или драться с соседом за обладание хвостатой красавицей,
хотя порой это может и развлекать нас. Нет, мы думаем о чём-то совсем ином…
Это существо стало частью нашей семьи.
Мы любили его преданно и нежно, и совсем не за то, что оно ловило мышей или сторожило дом.
Мы любили его за то, что оно есть, и оно любило нас.
И если нашей любви суждено прорасти в вечность и раскрыться в полный рост именно там
— как мы сможем тогда отказаться от встречи с ним?

Не случайно о таких встречах ещё в этом мире мы читаем в житиях святых, предвосхитивших жизнь
будущего века, и даже не о домашних, о диких животных: святой Серафим кормит медведя,
Иероним лечит раненого льва… Так побеждается закон естества, где человек и дикое животное
— либо охотник и жертва, либо конкуренты.




И так человек хотя бы отчасти возвращается в мир до грехопадения,
где он был подлинным царём природы, владычествуя над рыбами морскими и над зверями,
и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всяким животным,
пресмыкающимся по земле
(Бытие 1:28).

Вообще, когда люди заводят домашних животных, у них может быть множество причин.
Но главная, может быть, состоит как раз в том, что они тоскуют по раю и хотят вернуться
в него — не всему творению, но всего лишь одному существу они могут обеспечить такое
благое владычество и тем самым до срока вернуть себе частицу былого достоинства.
И наши звери прекрасно чувствуют это, откликаясь на нашу любовь и заботу.
Они принимают нас такими, какие мы есть (у нас самих это редко получается), они ждут
не только пищи и крыши над головой, но прежде всего нашего общения, душевного тепла.
В предвкушении рая мы оказываемся с ними заодно — и может быть потому их смерть
для нас становится такой трагедией.

Мне рассказала одна моя давняя и хорошая знакомая, что видела своего отца плачущим
лишь однажды, в день смерти кота. Мы, конечно, вправе предположить, что это был жестокий,
эгоистичный человек, который никого не любил, но… можно увидеть это иначе.
Всех нас больше трогает смерть собственного питомца, чем известие по телевизору о сотнях
и тысячах человеческих смертей от голода или терроризма где-то там, далеко или даже не очень
— и вовсе не потому, что мы меньше ценим этих людей. Просто плачем мы больше всего о себе,
если только не смогли стать святыми. С питомцем уходит частица души.

расставание с близким человеком — обычно это долгий и сложный процесс, многое тут делается,
многое проговаривается и переживается, и отчасти именно для того, чтобы заговорить смерть,
объяснить её. С животным это не получается — оно уходит, ему ничего не объяснишь,
с ним даже толком не простишься, потому что прощать ему нечего.
Остаётся сострадание.
Сложности никакой нет, перед нами встаёт нагая и страшная смерть, и кто верует, может быть,
вслед за Павлом начинает чувствовать боль за всё творение сразу, боль, начальная причина
которой — человеческий грех.
Они, наши звери, видят в нас существ высшего порядка, почти богов, и оттого с их уходом.
мы ещё острее чувствуем своё бессилие и быстротечность этого мира.
И поверить, что в этом и есть последняя точка, финал, предел — невозможно.

Мурыч в последние дни не ел и совсем не спал, под конец уже и не пил. Но он был рядом,
глубоким грудным голосом просил о помощи — и когда я брал его на руки и гладил,
он затихал, издавая что-то такое, что прежде было бы мурчанием.
У него уже не было сил жить, но он оставался рядом с нами. И если по милости свыше
и вопреки моим собственным заслугам мне будет дана в грядущем мире радость,
я не знаю, что удержит меня от того, чтобы позвать его из небытия.
И что удержит его от того, чтобы прибежать на этот зов…

Они, может быть, не узнают себя, если воскреснут.
Но они без сомнения узнают нас, а мы — их.
Мы уже увидели отсвет райского сада в нашем земном общении, был ли он только миражом?
Я ничего, совершенно ничего не знаю наверняка. Мне остаётся только надеяться,
что там, в вечности, наша встреча и новая жизнь для него будет возможна.
Но… разве не то же самое могу я сказать и о своей собственной посмертной судьбе?




Опубликовано в журнале "Альфа и Омега"

продолжаю тему ,
извечный вопрос : Есть ли душа у животных ?



Цветаева Анастасия Ивановна была глубоко верующим человеком.
Она часто ездила в паломнические поездки по монастырям и храмам, знакомилась со священниками.
В своей переписке со священниками , обсуждала разные аспекты православной веры, просила
духовного совета. А. Цветаева в своих воспоминаниях и литературных рассказах подробно описывает
свою нескрываемую любовь к животным (собакам, кошкам и др.) в этическом аспекте, она особенно
сосредоточивается на их смерти, которая вызывает у нее психологическую травму.
Незадолго до смерти , она написала своему давнему другу - архимандриту Виктору (Мамонтову)
письмо со своими раздумьями о будущей судьбе животных, для Цветаевой этот вопрос был
далеко не праздным.

" Много лет (15-20) я, в зрелом возрасте, спрашивала священников и психологов о крайне меня
интересовавшей теме – есть ли душа у животных? От психологов я ответа не получила,
а священники сочувственно слушали мои примеры о собаках, умиравших на могиле хозяина,
и отвечали по-разному, в разном тоне, то мягче, то категоричнее, но все же – отрицательно.

Но если так, что же заставляет собаку следовать за хозяином прочь из жизни?
Шире – не только собак.
В книге воспоминаний художника Сурикова, если память моя, мне 97 лет, не спутала фамилию,
я прочла, как вела себя любимая кошка его старушки-родственницы, умершей в имении, зимой.
Кошка, почуяв смерть и увидев свою хозяйку лежащей на столе, сидела под столом,
за спущенными, как занавес, простынями. Когда пришли отпевать умершую, кошка вышла и села
у порога. Когда понесли гроб хоронить тут же в парке – кошка пошла за всеми, в лютую метель.
Домой есть и жить не приходила, а когда пошли дня через два на могилу, увидели кошку,
занесенную снегом, замерзшую, протянувшую вперед передние лапы.
Чем, если у животных нет души, объяснить этот факт?

Кто-то сказал мне: «Да, душа, может быть, и есть у животных, но – временная…»
Но тут я поразилась уже не кошке на могиле хозяйки, а отчетливо, - дикому сочетанию данного
мне человеком ответа: «временная душа», полной несовместимостью этих двух слов и понятий.
А дальше, вдруг – так бывает, когда в тяготу наших тем посылается луч небесный, -
мне в руки пришла книга – «Рай и ад».
И там я прочла, что блаженный Андрей (их было, помнится, три – в III, IX и X веках,
какой из них, не знаю) – «был восхищен до третьего неба» (цитата) и любовался высотой
и красой райских деревьев – он увидел за ними силуэты животных, «они перекликались
музыкальными звуками, шерсть на них была как бы шелк и цвета зари и неба».
В то время как блаженный Андрей стоял и дивился – сверху ему был Голос:
«Что ты удивляешься, Андрей? Неужели ты думал,
что Бог хоть одной Своей твари даст – тление?»

Прочитав эти нечеловеческие слова, я стояла в состоянии великого счастья.
Наконец я получила ответ!
Но сразу затуманилась радость. Что, как ответить теперь в Уфу, отцу Александру, мне сказавшему:
Мы, кто удостоимся, войдем в Рай – преображенными!
А о преображении животных нигде не сказано. И я написала ему письмо с вопросом:
«Могу ли я верить всему, что сказано в книге, изданной в 1903 году (так помнится)
и одобренной Синодом?»
И получив в ответ: «да», я списала титульный лист и о блаженном Андрее в Раю,
о преображении животных в Вечности, – и стало тихо и светло на свете.
И я еще больше – если это возможно – полюбила животных.
Все истории их жизней, мне встретившихся, я собрала в книгу. И улыбнулась сравнению:
они живут с нами, как немое кино – действуют, чувствуют, но без слов.
Немое кино было таинственно, как они. Разомкнув уста, стало кино грубее.
Оправдалось мое давнее «Вы» животным и грудным детям.
Совпало с названием моей книги «Непостижимые».
Ребенок на руках матери – бессловесен.
Он пришел из Неведомого нам мира, из тайны и воплощения души, из Вечности.
Он приглядывается к нам, к нашей жизни. Не понимает ее. Но он учится.
И когда, спущенный на пол, бегает, говорит – он утерял свою таинственность.
А собака и кошка возле него – таинственность сохранили.
В три года ребенок идет в ясли и в детсад.
Он уже научился сказать: «Как дам тебе в мойду!»
Он сжимает ручку в кулачок – уже стал гражданином своей советской страны,
и я, само собой, говорю ему «ты».
А с котами и псами я навеки на «Вы», иначе не получается.

А еще – я вспоминаю где-то давно прочитанное утверждение восточного учения,
что человек создан по образу и подобию Божьему, а животные – по образу и подобию – ангельскому.
Да, животные безгрешны. Грех, так знакомый человеку, животным – неведом.
И животные, как и ангелы, жалеют нас за эту великую разницу.
А о том, как человек обращается с животными, – лучше не говорить. И нет слов."

(Из архива А.И. Цветаевой)

История моего церковного служения началась с того, что я стал сторожем при храме.
Казалось бы, что тут «духовного»? Сиди себе, посматривай на приходящих, отвечай
на телефонные звонки, ночью обходи территорию, а в зимнее время подкидывай уголь
в кочегарку.
Тем не менее никогда в жизни я не читал так много духовной литературы и не молился
так горячо и усердно, как в тот период. Я встречал самых необыкновенных людей,
попадал в самые абсурдные ситуации, но только сейчас, уже будучи священником,
я понимаю: Господь таким образом «готовил» меня к пастырскому служению.

Приходилось общаться и с наркоманами, и с алкоголиками. Обычно это были ночные
посетители. Кого-то успокаивал сам, кому-то приходилось вызывать скорую или милицию.
Днем меня одолевали посетители иного рода.
Часто приходили люди не особо воцерковленные и начинали что-то требовать, иногда
самое немыслимое. Одну из таких посетительниц я запомнил на всю жизнь.

"Деточка, у меня котик умер, я его отпеть хочу, как это сделать?"
— вот что однажды спросила у меня милейшая бабушка, зашедшая в храм.
На мой серьезный и полный богословского мудрствования ответ по поводу того, кого
в Церкви можно отпевать, она мне не менее резонно ответила:
"А для меня мой котик как человек был, и даже лучше некоторых из людей!"

Ее решение отпеть пушистого друга не мог поколебать ни один мой аргумент.
И тут на подмогу пришел отец Владимир, в то время штатный священник
Троицкой церкви Красноярска.
Деловито выслушав бабушку, он вдруг выдал:
"Да, конечно, сейчас отпоем. Как котика звали?"
Все участники этой трагикомедии были шокированы: я не мог поверить, что батюшка
собирается пойти против учения Святой Церкви и святых отцов, а глаза милой бабушки
сияли от осознания своей победы.

Но следующая реплика отца Владимира расставила все по местам:
" Да, кстати, котик Ваш крещеный? Он исповедовал православие?"
Неожиданно!.. Оказалось, что нет. Когда стала понятна невыполнимость просьбы,
бабушке пришлось уйти. Тем не менее во взгляде ее читалась невероятная решимость.
Такой взгляд бывает у ребенка, который во что бы то ни стало решил выпросить
у мамы новую игрушку в магазине.

Через неделю уже знакомая посетительница снова стояла на пороге храма. Не успел я
и рта раскрыть, как она выпалила: «Я хочу покрестить котика!» На руках у нее был
маленький пушистый комочек. На мою удачу, совсем недалеко был отец Владимир.
Узнав, в чем дело, он со свойственной ему невозмутимостью и деловитостью сказал:
" Конечно, покрестим! — и снова момент торжества милой пожилой женщины.
— Только надо, чтобы котик Символ веры выучил наизусть. Сможет?"
Она огорченно вздохнула.

Не думайте, что мы хотели просто посмеяться над ней.
С этих забавных диалогов началось наше общение, которое переросло в настоящую дружбу.

Бабушка оказалась добрейшим человеком. Каждый раз, когда наступало мое дежурство,
она приходила в сторожку и приносила мне гостинцы. Мы пили чай и беседовали о жизни.
Бывшая прима-балерина, когда-то любимица публики и похитительница мужских сердец
— сейчас одинокий пожилой человек, который нуждался в общении.
Выросшая в советское время, она мало что знала о православии.
И вот постепенно эта женщина, когда-то так яростно желавшая отпеть кота, начала
интересоваться церковной жизнью. Стала заходить в храм, подолгу стояла на службах,
горячо молилась у иконы Божьей Матери.

Когда я стал священником, то первым человеком, который пришел ко мне на исповедь,
была она, та самая «Маргоша», как она потом просила называть ее.
Она же стала первым человеком, кого я отпел.

Иногда, закрыв на пару секунд глаза, я вновь вижу ее седые волосы, собранные в тугую
прическу, негнущиеся, больные "профессионально поставленные" ноги и слышу ее голос:
"Деточка, послушайте, что я вам скажу. Не живите молодостью, живите будущей старостью.
Потому что нет ничего страшней ее, одинокой".

... А на коленях мурлыкает ее кот.
Тот самый, который не смог выучить Символ веры и так и остался — некрещеным.

А. Спирина