ТЕМА: Истории про животных

какой рассказ .сколоко таких верных и мылых сердец.

Кот Василий Васильевич. Рассказ-быль. Честное мяу!

Меня зовут Василий-Васильевич. Я живу в Петербурге, на территории завода «Волна».
Из дома меня выгнали. Уж и не знаю, что я сделал, чем провинился. С тех пор к людям отношусь с осторожностью. Покормят, погладят, спасибо, но бдительность я не теряю. Правда, в цехе народ приличный попался, жаловаться не могу. И тем не менее. А с лета тут ещё одна девушка появилась, глаза добрые, но всегда заплаканные. Нервишки шалят. Я заметил, что к животным она ласкова. Всех котов и кошек гладить готова. А ко мне особый интерес проявила. В начале побаивался я. Как закричу мяу на всю территорию и бегом. А ей очень хотелось меня погладить. Ну, думаю, была не была, голос нежный, глаза добрые. Взял я и развалился перед ней, мол, гладь, если хочется, пожалуйста. А у нас по заводу машины носятся, точнее по территории завода. Простите, если не так говорю, я плохо по-человечески - то, по кошачьи больше. Ну да ладно, продолжу, а то скоро в другой цех перебегать. Я утром в одном цехе, а вечером в другом, так надо, да я и не против. Так вот, развалился я перед новенькой, а она стала гладить меня, а тут трактор. Она еще не знала, позволю ли я ей поднять себя и подбежала, остановила трактор, просила водителя быть осторожным. Он послушался, правда, обозвал меня нахалом, но я и не такое видал, а если на то пошло, то сам нахал. А новенькая не растерялась, отнесла меня в травку. Хорошая, добрая, Катей зовут. А меня нежно Васятонькой зовет, до этого я Федей был, а теперь Вася, Васятонька, Василий-Васильевич. Так вот эта самая Катя первая подруга у меня, всегда вкусненького принесёт и приласкает. То сметанки, то ряженки, то сосиску, то сардельку, а то и сыр плавленый. Как съем, сразу пою, мурчу от удовольствия. И вот сегодня я прямо у Катиного офиса оказался, а у нее сметана была для меня припасена. Катя договорилась с охраной, что, мол, покормит меня и отпустит, ей позволили. Ну, и страху я натерпелся. Даже зарычал на Катю, а она плачет, боится, что не дам больше погладить, не заберусь больше к ней на плечо. Да все я позволю, только отойти немного надо. Это же ужас. Какая-то узкая клетка наверх поднимает, как Кате самой не страшно, не понимаю, а до ее офиса, хоть там меня ждала сметана я так и не дошел, рванул быстрее на лестницу, но в дверях запутался, хорошо Катя подоспела, вынесла на улицу, сметаной угостила, выполнила обещание, но аппетит уже не тот. Катя гладила меня, просила прощения. На руки взяла, я посидел ради приличия, а потом спрыгнул на землю. Но Катя снова подняла меня, и я зарычал. Катя со слезами убежала в свое страшное здание, сидит заплаканная и думает, как теперь со мной помириться. А я не сержусь больше, она не хотела мне зла. Пусть придет, погладит, все будет, как прежде. Честное мяу.

Спасенная Титана...Погибший Титан...

Случилась эта история в небольшом городке, куда занесла меня судьба по делам приятным, а именно- на юбилей одноклассницы.
Я спешила на вокзал, на ночной поезд, чтобы вернуться в родные пенаты, когда произошло неприятное событие: на моих глазах какой-то лихач сбил собаку, и умчался, даже не притормозив.
Дело происходило ночью, мне хотелось домой, в сумке лежал билет на поезд, но вмешательство его величества случая в «лице» небольшой дворняги, сбитой машиной, изменило мои планы на ближайшее время.
Оставить умирающую собаку на обочине дороги я не могла, поэтому, поймав проходящее такси, повезла бедолагу в ближайшую клинику, отложив все свои дела.
Собака оказалась красивой девочкой, рыжей, пушистой, с прекрасными, словно подведенными глазами цвета шоколада и, похоже, добрейшим характером. Видно было, что знавала она человеческую доброту, и потому спокойно лежала на моей кофте, расстеленной на сидении машины. Собака смотрела грустно и жалостно, и чуть поскуливала. Психолог из меня никакой, как могла, успокаивала несчастную, видя, что подопечной моей плохо: слабела она быстро.
В клинике, после быстрого обследования собаку взяли на операцию, а я осталась ждать, думая, что скажу своим родным, если приеду домой не одна. А с собакой. Давно желаемой, но в данном случае- незапланированной. Больной. Может статься, инвалидом.
Забрать найденыша я решила сразу: в городе никого не знаю, из знакомых- только одноклассница, но она собак, мягко говоря, не очень любит, да и понравились мне собачьи шоколадные глаза, ох, понравились.
Я так увлеклась составлением речи в защиту сбитого животного, что не заметила нового посетителя клиники- сухощавого, высокого, пожилого мужчины, принесшего большого, полосатого, зеленоглазого кота. Кот явно умирал. Закатившиеся глаза, прерывистое дыхание, подергивание лап- все говорило о том, что коту плохо, очень плохо.
- Ну и денек сегодня!- мелькнуло в голове, когда я слушала, как мужчина объяснял врачу, что кота подобрал на обочине дороги, и, похоже, сбили его недавно.
-Что же это за убийца у вас по городу гоняет!- высказалась я, когда кота унесли на обследование.
- Простите, почему «у вас»? А вы что, не местная?- пожилой мужчина недовольно посмотрел на меня сквозь очки.
-Да вот, недавно сбитую собаку подобрала неподалеку. Сейчас оперируют.
Приезжая, в гостях была. Вот жду, что скажут. Заберу с собой, куда же ее девать! Я в соседнем городе живу, довезу как- нибудь, ехать недолго. Только вот билет придется менять...
- Надо же, как все случается… Вы молодец! А я вышел дочь встречать, слышу, как будто стонет кто-то. Подошел к дороге- котик лежит, сбитый, стонет. Позвонил дочери, объяснил ситуацию, понес котика сюда…
- Извините, дочь ваша, она что, маленькая, сама не дойдет до дома? Ой, простите, что так напрямую. Но ведь уже ночь,- я посмотрела на часы , висящие на стене приемной ветклиники:
-Ого! Третий час! Это где же она так…
- Гуляет, хотите сказать? Нет, дочь взрослая. Просто у нее работа посменная. А встречаю, потому что дочка плохо ходит- у нее нога сильно повреждена.
Да и встречаю- то больше для самоуспокоения. Я понимаю, что мало чем помогу, если что…Но она у нас единственная. Бережем, как можем.
-Понятно…
- Да ничего вам не понятно. Ногу ей волк искалечил. И волк же ей жизнь спас. Вот так бывает.
- Ничего себе! Расскажете? Пока сидим тут, ждем…
Но в это время из рентгеновского кабинета вышел врач, и сообщил мужчине, что кот умер прямо во время рентгена: повреждения серьезные оказались.
-Охо-хо… Ну, что поделать…Жалко животинку. Я сейчас.
Мужчина пошел к кассе, а вернувшись, сел возле меня:
- Я посижу с вами, расскажу о дочери. Не возражаете? Да и о собаке узнать хочется, как у нее дела пойдут.
- Конечно, конечно, пожалуйста! Мне интересно вас послушать. А дома вас не потеряют? Ночь глубокая.
-Да мы близко живем. Рядышком. Не волнуйтесь, все нормально, я же звонил.
Ну, так вот. Дочка моя с детства животными увлекалась. Как бывает: тащат детишки домой щенков, котят, птенцов. Вот и моя такая же оказалась. Жалела всех. В доме постоянно были животные. С возрастом ее увлечение только окрепло, и после школы поступила она в ветеринарную академию.
Выучилась и уехала на Алтай- серыми волками занималась серьезно.
Работала в заказнике, выращивала волчат, писала научную работу, вроде все хорошо шло.
И попал к ним осиротевший волчонок, белый, альбинос. Она его так полюбила! Домой забрала, везде с собой возила, водила на поводке, как собаку. И он ее любил. Славный был волчонок, умный. А когда подрос, стала она оставлять его в питомнике, чтобы он, значит, благотворно влиял на новеньких: приструнивал нахальных, поддерживал робких. И он справлялся. Умный был…
Дочка радовалась, писала нам, что волчонок- чудо, что все ее предположения сбываются относительно поведения волков в неволе. Фотографии присылала, где они в обнимку с Титаном- это она так волчонка назвала. Мы радовались за нее.
А потом привезли в питомник новенького: в капкан попал волк молодой. Лапу сильно повредил. Злой был - всех ненавидел.
Дочь писала, для перевязок приходилось снотворное колоть, иначе кусал все, что двигалось. Держали его отдельно от остальных волков, чтобы никому не навредил.
Потом и лапа зажила, и волк повзрослел, а характер не изменился.
И задумала дочь эксперимент провести: впустить в вольер к дикому волку своего Титана. Волк к тому времени уже взрослый стал, даже без поводка ходил рядом с дочкой- так она ему доверяла.
Дочь решила провести свой эксперимент сама, ни с кем не посоветовавшись, понадеялась на опыт Титана...
Плохо все кончилось…
Как только впустила она Титана в вольер, волки сразу сцепились, и тот, дикий, стал побеждать. Стал душить Титана. Дочь не выдержала, забежала в вольер, чтоб укол успокаивающий быстро сделать злому-то волку, пока он Титаном занят был, а тот, недолго думая, бросился на дочку…
Эх, женщины… Кто же так делает! Эмоции… Испугалась за Титана, натворила беды.
Спас ее Титан ценой собственной жизни.
Только нога у дочки осталась искалеченной, остальные раны-то зажили. Да на сердце рана осталась.
Вылечилась она, сходила на могилку к Титану, и вернулась домой.
Как подменили ее после гибели волка. Такая веселая, задорная была, а теперь молчаливая стала, задумчивая. Работу свою научную забросила. Не мое, говорит, это дело, не смогла правильно себя повести, волка загубила.
Теперь животными занимается в местном приюте, на окраине города. Собачки, кошечки… Далековато от дома, но она так хотела. Это, говорит, мое покаяние…
Мужчина вздохнул, отвернулся к окну. В отражении темного стекла я увидела, как он смахнул слезу.
-О, вот и вашу красавицу несут!
Из операционной вынесли спящую собаку. Врач попросил подождать до утра, а потом и забрать можно, но возить на осмотры потребовал.
И тут мужчина, молчавший, пока врач давал рекомендации, сказал:
- Давайте, я заберу собаку к себе, в семью. Ну куда вы ее повезете в таком состоянии, да еще и поездом?
А уж моя дочь вЫходит ее, обещаю. Согласны?
Немного поколебавшись, я согласилась, почувствовав облегчение. Проблема отпала сама собой. А про себя подумала: вот и еще одна душа отступила от мечты…
Мы просидели до самого утра в приемной клиники, разговаривая о превратностях бытия.
Потом проснулась наша подопечная. Я проводила мужчину, несшего на руках спасенную собаку, до дома; идти и в самом деле оказалось очень близко.
На прощание, у двери подъезда мой добрый знакомый вдруг спросил:
- А кличка? Как мы назовем спасенную?
- Назовите Титаной! В память о том прекрасном волке, хорошо? И передайте мои самые лучшие пожелания вашей дочери.
Бог с ними, с научными работами. Может, и в самом деле это не её призвание: очень она близко к сердцу все приняла.
А в работе со зверьми надо уметь себя сдерживать. Но это мои рассуждения.
И спасибо вам за ваше внимание и помощь. Я буду звонить. До свидания!

…Собака жива, зовут Титаной. Мы созваниваемся. И, глядя на фотографии Титаны в обнимку с миловидной, кареглазой женщиной, я часто ругаю себя за нерешительность, и боязнь ответственности, вспоминая, с какой легкостью согласилась оставить собаку в этой семье.
Но я знаю, что ей там хорошо, и её любят.
Вот так бывает: поедешь в гости в другой город, и волей случая в жизни твоей появляются хорошие, добросердечные люди.

Послесловие:
С автором не ассоциировать История имела место быть.

Татьяна Лаин

Кот Василий Васильевич. Примирение.
Привет, это снова я, кот Василий Васильевич с завода «Волна». Как давно я Катю не видел, почти полторы недели. Где же она? Уж не заболела ли? Ведь я чувствую, как она страдает, боится, что я не прощу, не заберусь на плечо. Глупенькая, но почему? Ведь я так ее люблю и очень соскучился по ней. Вот ведь как получается, одни выбросили на улицу и не переживают, что со мной, где я, им все равно. А Катя-то только добра мне хотела. Но я просто боюсь незнакомых помещений, вот и не сдержался. А любить не перестану ее никогда! Кошачьи нервы сдали, с кем не бывает. Ладно, пойду сейчас на стоянку, Катя там все время ходит, может, сегодня повезёт мне и ей. Сейчас темно, но коты в темноте отлично видят. Так, кажется, пахнет сосисками, буду повнимательнее, надо показать голосом, что я здесь.- Мяу, Катя, мяу! Конечно, я угадал, Катя. Оглядывается, ищет меня. - Эй, дядя, нечего без дела стоять, покажи Кате, где я, коли ты меня заметил. Вот, молодец, кошачья благодарность тебе за это! Катя заволновалась и позвала меня. Со всех лап я бросился к ней. И Катя поняла, что я совсем не сержусь. Она подняла меня на руки,просила прощения, сказала, что принесла мне сосиску. Да ещё из руки кормит. Как я могу сердиться? Я опять у нее на руках и счастлив безмерно. А она целует меня, и мы танцуем с ней вальс, Катя пытается петь от радости, но пения не получается. Мы кружимся на снежном газоне, и мы безмерно счастливы. Я же не злопамятный кот, да и все мы незлопамятны. Мы любим тех, кто с нами хорошо обращается. А ещё очень хорошо чувствуем отношение к себе. Как я рад, что Катю встретил, а про нее и говорить нечего. Она так ждала нашего примирения, и оно состоялось. А теперь побегу по своим кошачьим делам. Пора мне, а Кате надо на работу! Вот так, мурмяу!

Собака, которую я никогда не знала.

Наталия Червякова

Хочу рассказать про собаку, которую я никогда не знала лично. Которая родилась и жила за несколько десятков лет до моего появления на свет, но которая открыла двери в нашу семью другим собакам.

Итак, речь идет о шестидесятых годах двадцатого века, когда моя мама Оля и её старший брат Коля – ученики третьего и шестого классов, – страстно желали обзавестись собакой. Даже не абстрактной собакой, а обязательно шпицем. Шпиц жил в ярких воспоминаниях любимой бабушки, а еще чеховская «Дама с собачкой» прямо указывала на представителя именно этой породы. Проблема была в отце – моём дедушке, – он собак не любил и просьбу детей не рассматривал. К тому же коммуналка, к тому же большая семья. Уговаривать строгого и принципиального отца было бесполезно и предприимчивые дети решили взять покупку щенка в свои руки. Мама была на их стороне.

Деньги на шпица откладывали с мелочи на завтраки, кое-что добавила мама. Решено было взять щенка, когда отец уедет в командировку. Ждать долго не пришлось. В ближайший выходной брат с сестрой, дрожа от волнения, поехали на Птичий рынок. Да-да, сами добрались на метро до станции «Таганская», сели на трамвай и сошли на остановке, знакомую до мелочей, выученную настолько, что нельзя перепутать ни с какой другой. Не задерживаясь в других рядах, сразу пошли к той части рынка, где продавали собак. А надо сказать, что была зима. Щенки пищали в коробках и грелись друг о дуга, счастливчики выглядывали из-за пазухи продавцов. Однако рассмотреть всех собак было не суждено: почти сразу же дети заметили беленького щенка, копошащегося в сумке.

– Што вам нада? – коротко поинтересовался хозяин сумки.
– Нам шпица надо, – ответил Коля и наклонился к пушистому комочку.
– Так это шпиц и есть! – заверил дядька.
– Сколько стоит? – дрогнул мальчик,
– А сколько есть? Полтора рубля? А столько и стоит! – сделка была завершена, и белый косматый щенок перекочевал под куртку Коли.
Но не смейтесь над неопытностью и доверчивостью Коли и Оли. Чтобы убедиться в принадлежности щена к славному роду шпицев, они отправились к ветеринару, потому что были уверены, что врач-то должен разбираться во всех породах.
– Дядь, а дядь! А что это за порода у нас?
– Дворовый советник! – улыбнулся вет.
– Дворовый советник, – эхом повторили дети и гордые пошли радовать маму.
Так было сделано приобретение собаки, затронувшей несколько поколений нашей семьи.

Отец, вернувшись домой не разделил радости обладания «советником», но избавиться от него не просил. У щенка было непростое детство, проведенное в строгости со стороны главы семьи, но полностью искупаемой всепоглощающей детской любовью. Эту первую собаку звали Урсик. Он обладал лёгким и весёлым нравом и смог расположить к себе даже сдержанного в чувствах отца – моего дедушку. Век белого горе-шпица был недолог – не дожив и до года, он попал под колёса машины во дворе дома. Моя бабушка встретила маленькую Олю на крыльце с этой страшной новостью.

Трагедия была огромной. Только совсем недавно моя мама призналась, что четыре десятка лет жила с этой детской бедой, снова и снова переживая боль того дня. Бабушка тоже сильно страдала от потери, виня себя в гибели собачки и детском горе. Она не любила рассказывать мне об Урсике, предпочитая заменить воспоминания о нём историями о других собаках, появившихся в доме гораздо позже уже с подачи дедушки. В моих детских представлениях они слились в одну любимую всеми лохматую дворнягу Пифа со сложным характером и интересными приключениями.

Много лет в доме не было собак. Однако маленький Урсик успел оставить тёплый след в душах людей и «привести» за собой других представителей хвостатого племени. Собаки, которые жили позже, и которых я тоже не знала и те, с которыми росла и взрослела, были любимы всеми членами семьи. С каждым новым четвероногим другом, с каждой кончиной любимца дедушка становился ещё добрее и мягче. В свои преклонные годы он подкармливал и поддерживал бродячих собак с той же ответственностью, как свою собственную. Мои братья и я выросли с собаками и с памятью о собаках. Мы снова и снова просили рассказов о умнице-боксерше Тиссе, о приключениях лохматой дворняжки Пифика, о забавах скотч-терьеров Шепы и Теты, чью старость я застала и о том, с чего всё началось – о приобретении «шпица» Урсика моей маленькой мамой Олей и её братом Колей.

Я помню всех этих собак, словно жила в одно время с ними; они близки мне, как те, что живут в наших семьях сейчас и нет сомнения, что они сделали нас всех немножко человечнее; в конце-концов, именно они привели ко мне ту, что счастливым щенком крутится у моих ног.

В поисках утраченной души

Когда-то в древние века самим Творцом на помощь к нам был послан ангел.

Людей хранить и защищать, учить добру, не предавать, быть спутником во всех скитаниях, не дать душе забыть про Бога...

Четыре лапы, хвост и мокрый нос, восторг любви в глазах и преданность собачья.

Он бежал впереди, разгоняя злых духов; согревал в стужу, вытаскивал из проруби и огня, лечил, был сторожем, поводырем, нянькой ...

Он видел человеческую ауру, понимал мысли, предупреждал громким лаем - берегись, хозяин! перед тобой враг!

Древние люди чтили и обожествляли лохматых друзей - за убийство собаки , кошки полагалась смертная казнь.

Прошли века - изменился человек. Поправ законы Бога, стал поклоняться "золотому тельцу".

«И царит во всей вселенной тот кумир - телец златой!»

Жадность и ненависть движут современным миром : люди уничтожают друг друга, животных , растения , океаны …

Любовь и дружба предаются во имя обогащения. Ангелы здесь больше не нужны.

Высокочтимых ранее, собак и кошек лишили всяческих прав.

"Гуманно" уничтожают "лишних", проводят чудовищные опыты, жестоко издеваются, травят, сжигают живьем…

Изменились человеческие ценности, но не стали другими собаки. Нет на Земле другого, такого же любящего, преданного , неподкупного существа. И, даже если хозяин относиться к собаке плохо - издевается, бьет, не кормит - никогда не выразит она недовольства, никогда, по собственной воле, не оставит, никогда не предаст. Лишь глубокая грусть в глазах собачьих выразит боль и страдание по утраченной душе человеческой.

Однажды добрый человек подобрал на улице умирающего щенка. Принес домой, отогрел, накормил. И стал жить малыш в небогатой, но счастливой семье - мать, отец, маленький сын…

Не беда, что нет дорогой техники в доме, нет роскошного автомобиля!

Есть верный друг - мохнатые лапы, любопытный нос и море любви!

По вечерам всей семьей выходили на прогулку. С восторгом бегали наперегонки щенок и мальчик, кувыркались в траве, их шутливая возня заканчивалась нежными объятиями.

Постепенно очаровательный малыш превратился в роскошного, лохматого гиганта, весёлого , дружелюбного, преданного.

Но любовь и счастье в семье вызывали зависть у жадных, завистливых, несчастливых ...

- Ишь, тварь блохастую завели! лучше бы ребёнку штаны лишние купили!

- Ишь, кости покупают, а ребёнок худой - не кормят! - змеями шипели вслед .

Беда пришла неожиданно - умер хозяин во сне.

И закатилось счастье, осиротела семья, потеряла кормильца . Трудно стало жить.

Сын же , подросток, на девушек заглядываться начал. Но дразнили его в школе за немодный - "голимый прикид», смеялись . Захотелось парню стать "крутым": джинсы подороже нацепить , телефон "покруче" купить - уважение завоевать у сверстников.

- Что ж ты в драных штанах, да стоптанных кроссовках? Мама купить не может? А кормить дармоеда паршивого может? - шипела змея - искусительница...

- А ведь, правда! На мои « бабки» собаку кормит! " - горько вдруг обиделся парень на мать.

- Избавься от собаки! От меня кусок отрываешь - все так говорят!

- Но ведь это друг наш, сынок, член семьи... папа его очень любил, и ты тоже! Как можно было всё забыть? - протестовала мать.

Не слышал её сын, затуманило сознание - Я, МНЕ, МОЁ!

И проводил время юный лоботряс в тщательных подсчетах - сколько костей купила мать , сколько крупы...

А когда не дала денег на новенький айфон, возненавидел её и собаку.

Житья от него не стало - то животное ногой ударит, то матери скандал устроит...

Рыдает в подушку женщина, жмется к ней пёс, заглядывает в глаза – что не так, хозяин?

Безответность жертв, превратила парня в домашнего деспота. А спустя два года, окрепший, с накачанными мышцами, вернулся он домой после »дембеля» отпетым негодяем.

После шумной вечеринки , под высоким «градусом», ворвался в квартиру, избил собаку, ударил мать – убирайтесь из дома, паразиты!

Остаток ночи провела женщина на скамейке, страдая от холода, и лишь верный пёс пытался её согреть. Не выдержало позора сердце матери - к утру она окоченела.

И, некогда любимый, домашний пёс превратился в бездомного бродягу.

За несколько месяцев скитаний пришлось несчастному познать побои, холод, голод...

Но не мог он покинуть родной двор. Радостно встречал парня на улице, скулил от счастья, бежал рядом, восторженно заглядывая в глаза: как ты, хозяин, любимый? я здесь, рядом ! можешь на меня рассчитывать!

Но в ответ лишь пинки да вопли - " Убирайся! Проклятый!"

Ни ласки, ни тепла, ни кусочка хлеба.

От холеного когда-то животного остались кожа да кости. Но даже жестокие морозы не заставили собаку искать другое, теплое местечко - не мог он оставить "хозяина в беде " !Сутками, голодный, просиживал у подъезда, надеясь на краткий миг свидания с дорогим человеком.

Его пыталась приласкать и накормить старенькая сердобольная бабушка, но, жители дома, недовольные присутствием во дворе бесприютной собаки, дружно набросились на неё:

- Не кормите бездомных! Не разводите стай!

Однажды, промозглой осенью, когда, пытаясь согреться, пёс свернулся клубком на газонной травке , выплеснули »добрые люди» на несчастного кастрюлю с кипятком…

Долго болел пёс. Шкура полезла клочьями, оголенная кожа покрылась язвами, гноилась . Вид изуродованной собаки был ужасен, его отовсюду гнали, дети закидывали камнями, палками, петардами. Никто из людей не помог несчастному животному, не пожалел.

Лишь маленькая девочка, жившая на первом этаже, постоянно плакала, и, глядя в окно, показывала родителям пальцем на сидевшего во дворе горемыку.

Странной была эта девочка. Замкнутая и нелюдимая, она почти не реагировала на окружающий мир. Её душевное состояние врачи определяли как аутизм и советовали родителям оберегать от любого стресса.

- Забери домой своего пса! Дочка его боится! - просили родители парня.

- Не нужен мне дармоед! Я на завтра отлов вызвал! - ответил «хозяин».

Поздно ночью подгулявший парень возвращался домой. Не заметил , что преследуют его двое. Наверное, должен был стать этот день для него последним, но огромный, взъерошенный пёс со страшным рыком бросился на злодеев, крепко вцепился в занесенную над хозяином руку с ножом. Убежал парень, спрятался в квартире, а верный друг, только что спасший ему жизнь, остался лежать на земле, с глубокой ножевой раной под ребром – слишком ослаб он от голода, чтобы справиться с двумя грабителями.

С каждой каплей сочившейся на землю крови, уходила из него жизнь, и, глядя в чистое, звездное небо, он с облегчением ждал, когда покинет душа измученное тело . Пёс выполнил свое предназначение, и никому больше в этом жестоком мире был не нужен .

И только тревога за судьбу хозяина – того маленького мальчика, который когда-то нежно обнимал его в густой траве, заставляла с тоской сжиматься его преданное сердце. Эта тревога вынуждала пса цепляться за жизнь.

И когда ранним утром приехал, вызванный накануне, отлов, пёс был в сознании, но двигаться уже не мог. Он чувствовал, как его погрузили в специальный фургон, наполненный телами других несчастных животных, долго везли за город , как полуживого бросили в бетонную яму скотомогильника.

- Можешь больше не бояться! - глядя вслед удалявшемуся фургону, успокоил отец дочку. - Это чудовище, наконец-то, убрали со двора!

- Она умерла? - по щекам малышки текли слёзы, ей явно было жаль собаку.

- Не плачь! Ведь у животных нет души! Одни рефлексы…

Забившись в самый темный угол комнаты, глядя перед собой широко открытыми , полными ужаса, глазами, малышка тихо шептала :

- Папа, я не боюсь собак, я людей боюсь ! я боюсь людей, не собак!

Но уже сейчас она ясно осознавала, что никогда не поймут родители её неприятия реальности. Не поймут, что « в смерти самой ничтожной твари есть что-то невыносимое, и если она не побеждена в том, кого затрагивает, значит, мир не имеет никакого оправдания, его невозможно принять»…

А в яме скотомогильника в это время мучительно умирал раненый пёс, задыхаясь от смрада гниющих тел собак и кошек... И за смертью каждого из этих животных стояла великая трагедия человеческого предательства.

Copyright (с): Ольга Черниенко. Свидетельство о публикации №344750

ДЕД И КОТ... ТРОГАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ...



Жил был старенький-старенький дед, и было у него хозяйство состоящее из четырёх кроликов. И такого же старого, как сам дед, рыжего кота. Бабки не было - померла, и коротал дедушка отпущенный ему срок один-одинёшенек. Кот был старый, даже можно сказать - ветхий, свалявшийся пух, ободранные в боевых действиях уши, почти утраченные нюх и зрение. Практически ничего не ел и много спал, и на улицу выходил лишь по нужде.

В молодые годы коту сильно доставалось от деда, то за несанкционированное место для туалета, то на стол запрыгнет, то мышей не ловит. Уж не знаю, что кот думал о педагогических способностях деда, но дедушкино воспитание шло коту на пользу. Не смотря на то, что после каждой экзекуции бабка прижимала котишку (так она его звала иногда) к груди и успокаивала его поглаживая, с намерением загладить того до потери сознания. Дед не одобрял столь нежных порывов бабушки, но молчал.
Так как очень её любил, а она, в свою очередь, очень любила пушистого рыжего сорванца. Жизнь наладилась, кот слушался деда, ловил мышей и иногда крыс, а дед взамен не применял к коту репрессий.
Вот так и жили два ветерана - дед, да кот. Так как дед понимал, что кот уже на заслуженной пенсии, то особых требований к нему не предъявлял.
Кроме как уложить его себе на грудь, чтобы тот её погрел. Что кот с удовольствием и делал, свернувшись калачиком. А дед в такие моменты уходил в прошлое, воспоминаниями о своей бабушке. Ведь кот был её любимцем.
Мышей дед ловил мышеловками. Но однажды, сжалившись над старым котом, решил побаловать его свежепойманной мышкой. Вынул её из мышеловки, принёс её в избу и положил перед котом. Кот долго нюхал её, чуть пошевелил её лапой, посмотрел внимательно на деда, потянулся и тихонечко мяукнув попросился на улицу. Вот засранец, промелькнуло в голове старика, я ему мышей ловлю, а он морду воротит. Однако кота выпустил.
Кота не было сутки, что было просто невиданным случаем, так как больше чем на час кот на улице не задерживался. Дед переживал. Но кот... явился, как в старые добрые времена с мышью в оставшихся зубах. Положил её у порога, как делал это в своей кошачьей молодости, попил молока и лёг спать.

Дед стоял столбом, смотря то на кота, то на принёсенную им мышь.
Вспомнил, как вчера предлагал ему пойманную мышеловкой мышь, и, немного подумав, сказал спящему животному:
- Рыжик, да я не это имел в виду...

Последнее дело Барбоса

Барбос был вор. Вор- домушник, ловкий, умелый. Прозвище свое он получил совершенно по иной причине. Его любили собаки. Все без исключения. И Барбос этим пользовался в полной мере.
Обнаружилось это удивительное качество еще в детстве, когда на компанию ребят, забравшихся в чужой сад, набросился сторожевой пес.
Мальчишки быстро взобрались на деревья, а Барбос, тогда еще - сопливый десятилетний пацан по имени Витька- не успел. За пазухой его рубахи лежали отборные антоновки, и высыпать их на землю Витька не смог- пожалел. Пес подбежал к мальчику, обнюхал побледневшего от страха пацана и … радостно завилял хвостом. Витька робко погладил голову собаки, а пес преданно смотрел в глаза мальчику и, казалось, забыл начисто свою сторожевую задачу. С этого дня все мальчишки стали звать его Барбосом - по кличке того самого сторожевого пса, а вскоре и взрослые перестали звать его по имени… Так и повелось: если надо было приструнить разбушевавшегося пса, или спасти ребенка от напавшей собаки- бежали за Барбосом, и дело улаживалось буквально за секунды. Ярость и гнев собак утихали мгновенно, и они начинали играть с Витькой, слушаться его, чем несказанно удивляли и хозяев собак и всех присутствующих.
Может, стал бы Витька выдающимся кинологом, но кривая дорожка свела мальчика с дурной компанией, и он быстро вошел во вкус криминальной жизни. Тем более, маме было не до него- пила она , а папашка вообще не наблюдался на житейском горизонте.
Барбос быстро отдалился от матери, уехал подальше от нее, и к семнадцати годам уже имел свое жилье и « свои» ворованные сбережения. Но в городе, где жил, не грабил. Гастролировал.
Годы шли, Барбос стал профессионалом в своем деле, был свободной птицей, никаких связей дружественных и любовных не заводил. Он был вор- одиночка. Одиночкой шел и по жизни.
И только виляние хвоста очередного, влюблено глядящего на Барбоса пса, вызывало скупую улыбку на хмуром лице вора. Он буквально «таял» от общения с собаками.
Итак, ни разу не пойманный, матерый, ловкий и далеко не старый, Барбос пошел на очередное дело. Он уже месяц жил в другом городе, присматривая жертву. Высчитывал, проверял, следил, фотографировал…
Целью его вояжа стал коттеджный поселок «Жемчужный», и направился туда Барбос аккурат в сочельник, зная, что в это время года дома почти всегда пустуют: владельцы или в гостях или на зимних курортах.
Сумерки быстро окутали поселок, неяркие одиночные фонари над коттеджами не разгоняли зимний, студеный сумрак.
Аккуратнейшим образом обчистив два заранее присмотренных, еще не поставленных на сигнализацию новеньких коттеджа на предмет золота- валюты- небольших антикварных раритетов, Барбос хотел было закруглиться и исчезнуть, но такое чувство, как азарт, Господь еще не отменял…
И вор полез в крайний, уже жилой, но с недостроенным третьим этажом дом, который он не планировал грабить.
Коттедж не был освещен, поблизости не наблюдалось движения, и вошедший в азарт Барбос, убедившись, что сигнализация отсутствует, вскрыв входную дверь, бесшумно вошел в помещение.
Вошел и… споткнулся обо что-то мягкое и теплое.
Вор включил фонарик и замер: у двери лежал скелет собаки. Скелет не в прямом смысле, а нечто, обтянутое шкурой и слабо шевелящееся в попытке подняться на лапы.
Барбосу не были присущи эмоции, может, кроме одной- воровского азарта, но здесь впервые в жизни молчаливый и угрюмый вор матюкнулся.
Бросив на пол сумку с награбленным, он поднял на руки то, что почти месяц назад было здоровой молодой собакой породы ротвейлер и, быстро сориентировавшись, где кухня, отнес туда пса. Уложил на мягкий диванчик, налил воды в первую попавшуюся тарелку и поднес собаке. Пес жадно выпил воду и тяжело вздохнул.
Барбос перерыл все кухонные шкафы в поисках съестного, ничего не нашел, но когда открыл холодильник, матюкнулся еще раз: все полки и морозильная камера огромного агрегата были забиты продуктами.
Вор нашел банку мясного паштета, открыл и с пальца, по чуточке, стал кормить собаку. Пес с благодарностью слизывал угощение и дрожал.
Барбос укрыл собаку снятой со стола скатертью и присел рядом, обдумать создавшуюся ситуацию.
Видимо, уехавшие на отдых хозяева по скудоумию своему решили, что собака сможет сама себе достать еду из холодильника и налить воды. Стоящие на полу миска для воды и емкость для корма давно были пустыми и сухими.
Собака почти месяц медленно умирала от голода рядом с полным холодильником… И никто не пришел , чтобы покормить оставленного в доме пса…
Барбос достал свой армейский нож, с которым никогда не расставался, задумчиво повертел в руках. Злость разрасталась в его душе с космической скоростью. Он с неприязнью осмотрел шикарную кухню, лепной потолок, дорогую посуду, посмотрел на полумертвую собаку, взмахнул ножом, и, сцепив зубы, всадил его по самую рукоять в мягкое сиденье диванчика….еще и еще раз, выпуская наружу скопившуюся злость.
…Собака, согревшись и напившись воды, спала.
Барбос поднялся на второй этаж, быстро собрал ценности, а увидев фото предполагаемых хозяев дома, в приступе неприязни и раздражения изорвал их снимки на мелкие кусочки.
…Весь следующий день Барбос просидел в коттедже, ухаживая за собакой. Никогда ни один вор не позволил бы себе такой вольности- остаться в ограбленном им помещении, но здесь был особый случай: умирала собака. А собак Барбос любил.
… Поздним вечером к дому подъехало такси. Вышедший из него мужчина загрузил в машину сумку и бережно уложил на заднее сидение собаку, укутанную в пушистый платок.

Три дня спустя Барбос приехал в город, где жил последние пять лет. Приехал не один, а с тощим, заморенным псом, с которым и провозился без малого месяц, пока собачий скелет не стал похож на симпатичного ротвейлера мужского пола, преданно любящего своего хозяина и следовавшего за ним, как нитка за иголкой.
Так закончилась карьера вора- домушника по кличке Барбос, и родился совершенно новый человек. Человек, больше никого не ограбивший и резко сменивший свою деятельность.
Но это уже другая история…

Татьяна Лаин

Предательство за преданность

рассказ - быль

Той весной исполнилась давняя мечта Сергея – в день рождения ему наконец подарили долгожданного щенка восточно-европейской овчарки. Радости Сергея не было предела! Парень с детства просто бредил о таком четвероногом друге, а когда, начитавшись книг о пограничнике Карацупе и его замечательной собаке, которая помогла поймать не один десяток нарушителей границы, и вовсе потерял покой. Сергею непременно захотелось служить на границе и, конечно, с такой же собакой, как у Карацупы. Теперь, когда у него появился маленький овчарёнок, он был просто на седьмом небе от счастья. Вообще-то Сергей давно начал готовиться к пограничной службе- усиленно занимался многими видами спорта: легкая атлетика, борьба самбо, бокс, прыжки с парашютом, плавание и др. по некоторым видам даже имел хорошие результаты6 стал перворазрядником и даже кандидатом в мастера спорта. А теперь, когда у него появилась собака, он стал готовиться к службе ещё серьезнее. Собаку Сергей назвал Кунаком (кунак по-казахски – друг). Теперь вся жизнь юноши наполнилась заботами о выращивании и воспитании собаки. Сергей оказался очень заботливым и внимательным воспитателем и другом. Пёс рос ни по дням, а по часам.

Сергей с родителями жил в частном доме, а поэтому для содержания собаки были самые наилучшие условия. Сергей построил для Кунака просторный вольер, где собака чувствовала себя свободно и защищено. Всем своим поведением пес показывал, что ему хорошо, что всё ему очень нравится, и он просто счастлив иметь такого хозяина, как Сергей. Родители Сергея тоже привязались к щенку, как к новому члену семьи.

Сергей рос единственным ребенком в семье, но всегда был самостоятельным, целенаправленным, твердо идущим к своей цели человеком. В школе с ним тоже не было никаких проблем – учился он охотно и хорошо, не принося родителям особых хлопот и огорчений. С сыном родители не сюсюкались никогда, а обращались с детства как с равным, и это только сплачивало всех их, добавляя взаимопонимания в отношения. В доме всегда царил порядок и атмосфера доверия. Домашние дела они старались делать сообща, оберегая от тяжелых забот единственную женщину – это маму, Ольгу Петровну. Отец, Петр Степанович, бывший военный летчик, всегда воспитывал сына в духе уважения к женщине, показывая во всем свой личный пример. Сергей очень любил и уважал своих родителей. И даже, будучи единственным ребенком в семье, вырос не избалованным, не капризным. В их доме всегда было много друзей и знакомых: сначала родительских, а потом – и Сергея и незаметно друзья родителей и Сергея стали тоже между собой дружить. Получилась большая и дружная компания единомышленников. Компанией они часто выезжали на природу: на рыбалку, по грибы, на отдых. Ну а если кому-то нужна была помощь (либо в саду, либо по хозяйству или какая другая), то все дружно приходили на помощь. А уж если случалась какая беда, то все стремились быть обязательно рядом и помочь в трудную минуту. Вот в такой атмосфере и рос Сергей.

Шло время. Пролетел незаметно год. Пришла весна. Повзрослел Сергей, и его все чаще стали вызывать в военкомат, где он просился только в пограничники со своей собакой. Этот факт приняли во внимание, и юноша с ещё большим воодушевлением отдавался подготовке к своей будущей службе на границе.

Вырос и Кунак. Он стал просто красавцем – статный, сильный и ужасно умный, воспитанный пёс. К весне они с Сергеем закончили курсы дрессировки собак, участвовали в двух выставках, где Кунак получал оценку только "отлично". Получил Кунак и свои первые награды – дипломы и медали, которые теперь украшали его широкую, мускулистую собачью грудь. С гордостью шел он рядом со своим любимым хозяином Сергеем по залитой весенним солнцем улице, позванивая своими, честно заработанными, наградами. И не было во всем мире счастливее существа, чем он – Кунак. Гордо глядя на Сергея, он в этот момент думал, что никогда и никому он не позволит обидеть этого человека, рядом с которым ему так хорошо и надежно. С ещё большим желанием он теперь охранял и Сергея, и родителей, и свой двор, думая, как же ему повезло с хозяином.

И вот, наконец, наступила осень, когда Сергей получил повестку для прохождения службы. Не ожидая никаких изменений, он явился на призывной пункт с Кунаком. И тут, как гром среди ясного неба, прозвучала команда нового военкома (к тому времени предыдущий военком перешел на другую работу) – " В спортивную роту!" у Сергея от такого известия аж закружилась голова. "Как, почему, ведь столько лет он готовился к службе на границе?"

Кунак, не понимая ситуации, стоял рядом с хозяином и радостно, виляя хвостом, смотрел на него. Пес не понимал, чем же так расстроен его любимый хозяин и, тем более, не мог предположить, что это был и его, Кунака, "приговор", что с этого момента, ох как сильно, изменится его собачья судьба! Но пока Кунак этого всего не знал, и он гордо стоял в шеренге рядом с Сергеем. Гордость охватывала всё его большое и доброе собачье сердце.

Но приказы не обсуждаются, и Сергей ушел служить в спортивную роту, а Кунака отвели домой.

Потянулись нескончаемые дни и ночи без любимого хозяина.

Такой поворот судьбы не прошел бесследно ни для кого – не для друзей, не, тем более, для родителей. Заболела мать, волнуясь за сына. У отца стало пошаливать сердце и часто поднималось кровяное давление. Кунак видел, что в доме стало тихо и грустно. Теперь его редко могли водить на прогулку, а чаще он просто сидел в вольере. Серьезно заболела Ольга Петровна и проболела около полугода, медленно выздоравливая. Петру Степановичу приходилось просто разрываться между домашними делами, хозяйством и поездками к докторам с женой. Друзья родителей не всегда могли взять на себя заботу о Кунаке и стали настаивать на том, чтобы те отдали собаку в хорошие руки, но только не в своём городе, а лучше подальше.

Ближе к лету в их доме появился незнакомый человек лет сорока, крупный, спортивного телосложения и на вид, вроде, неплохой человек. Недолго он беседовал с родителями. Кунак не мог понять, почему они в разговоре всё время произносят его кличку и смотрят в его сторону. Наконец, хозяин надел Кунаку намордник, пристегнул поводок к ошейнику и отдал его в руки незнакомцу, сказав при этом: "Извини, дружище, но теперь ты будешь жить у Ивана Петровича. Это твой новый хозяин. Он – хороший человек, тебе будет с ним хорошо. Ты прости нас!"

Кунаку было непонятно: почему он должен был идти с этим "Иваном Петровичем", у которого был совсем незнакомый ему запах? И вообще, ему было так хорошо здесь, где он вырос, в своем вольере, со своими хозяевами, где он будет ждать возвращения своего любимого Сергея. Тем более, что после отъезда Сергея, пёс стал тихим и спокойным, стараясь не придавать своим хозяевам никаких лишних хлопот, хотя ему так хотелось поозорничать или просто вдоволь побегать по двору, попрыгать через забор, как делали они это с Сергеем. И как высоко мог прыгнуть Кунак!…И на выставки его теперь не водили, и новых наград у него не прибавилось...Всё это было непонятно Кунаку, а особенно то, почему его куда-то теперь уводил из родного двора незнакомец, а потом еще и вез куда-то очень долго на автомобиле.

Жизнь шла своим чередом. Сергей продолжал служить в рядах армии, достигая все новых успехов в боевой подготовке и хороших результатов в спорте. В отпуске ему приехать так и не удалось. Но он часто писал домой письма, мечтая о доме, о встрече с родителями, друзьями, другом Кунаком. (Родители, чтобы не огорчать сына, не писали ему о том, что собака теперь живет в другом городе, у другого хозяина). Постепенно все стали привыкать к тому, что Кунак попал в хорошие руки и ситуация так удачно разрешилась.

Наступила вторая весна в жизни Кунака. Он также радовался каждому дню: и солнцу, и зеленой траве, и тем пьянящим весенним запахам. А как он возмужал!…Какую чувствовал в себе силу!…И только одна грусть была у Кунака – нет рядом с ним его любимого Сергея. Где же он? Почему не навещает его? И как же им было хорошо вместе!… Как бы они опять вместе резвились на весенней лужайке!…

Прошло лето. К осени родители стали ждать возвращения сына со службы.

И вот однажды дождливым, холодным октябрьским вечером, когда уже довольно темно, родители услышали за дверью шорох, будто кто-то скребется. Сначала и не обратили внимания, не придали значения, решив, что это их кот вернулся с прогулки. Но, спустя несколько минут, скрестись в дверь опять продолжали и все более настойчивее. Петр Степанович, накинув куртку, пошел выяснить причину. Ольга Петровна хлопотала на кухне, ожидая известий от мужа.

Наступила тишина и длинная пауза. И вдруг раздался взволнованный голос Петра Степановича: " Оля! Иди скорее сюда!"- бросив кухонные дела, Ольга Петровна поспешила на крыльцо к мужу.

Перед ней предстала такая картина. На крыльце в тапочках стоял ее муж, онемевший и растерянный, а на его тапочках лежала морда большого пса – грязного, мокрого, взъерошенного, с грустными глазами, чертовски тощего, с впавшими боками. Внимание женщины сразу привлекли лапы собаки – израненные, побитые, в крови.

Супруги одновременно, недоуменно посмотрели друг на друга и также одновременно вскрикнули: "Кунак!"

Да, это был их пёс. Только по выражению глаз можно было узнать его. Внешний вид и состояние собаки были удручающие. Казалось, что собака была на грани смерти: она еле дышала и уже совсем не могла шевелиться.

Первой вышла из состояния оцепенения Ольга Петровна и воскликнула: "Петя, вноси его быстрее в дом!"

Хозяева до самого утра суетились над псом, оказывая ему всякую помощь. Только под утро все, уставшие, легли спать.

Утром их разбудил …Кунак. Подойдя к постели хозяев, он нежно и ласково лизал их щеки. Ольга Петровна, расчувствовавшись, заплакала и, глядя на Кунака, сказала: "Спасибо тебе, псина, за преданность и прости нас за предательство. Теперь до конца дней будем жить вместе". Петр Степанович, сдерживая слёзы, успокоил жену, а Кунак не отходил от них ни на шаг, все время внимательно заглядывая им в глаза, как будто говоря: "Как долго я вас не видел, как соскучился и ...как долго я к вам шел!"…

А оказалось, что Кунак, тоскуя по своим хозяевам, решил вернуться к ним назад. Ну, что поделаешь с этой собачьей преданностью-верностью? Как и сколько он добирался от Подмосковного города до Урала – лишь богу известно. Но он дошел, он вернулся!

Теперь для всех возвращение Кунака было началом нового периода в жизни – и для людей, и для собаки.

"Новый" хозяин однажды позвонил и сказал, что собака давно пропала, и что он не сообщил об этом раньше, чтоб не огорчать и не расстраивать их. И каково было его удивление, когда Ольга Петровна сообщила ему, что Кунак добрался до дома и теперь живет своей прежней и счастливой жизнью.

Через месяц возвратился со службы Сергей. Радость опять поселилась в доме. Все пошло по-прежнему – размеренно и спокойно. Все были счастливы по-своему. И лишь Сергей так и не узнал о том эпизоде из жизни Кунака. Родители не стали рассказывать ему об этой истории с собакой, потому что им было все же стыдно за свой поступок. Да и нельзя подрывать свой родительский авторитет в глазах сына.

Это был грустный урок в жизни.

Наталья Гричух

Сказка о красивой звезде
В Созвездии Гончих Псов можно наблюдать одну из самых красивых и интересных двойных звезд. Это α Гончих Псов - самая яркая звезда в созвездии. В зрительном поле телескопа эта звезда представляет великолепное зрелище: главная звезда излучает желтый свет, а ее спутник светится фиолетовым светом. Эта звезда привлекает внимание своей красотой.

Жили на Земле Человек и Собака. Они очень любили друг друга, были неразлучны, везде их видели вместе. Они вместе ели, вместе спали, вместе переживали все невзгоды.

У Собаки была мягкая, курчавая шерсть, длинные уши, черный, влажный нос и красивые темные глаза, которые смотрели на мир глазами ребенка: удивленно, восторженно и доверчиво.

Люди любовались красивой, дружелюбной Собакой, гладили ее, угощали вкусненьким, и Собака была со всеми ласкова и приветлива, но по настоящему любила Она только своего Человека.

Шло время, Собака постарела, стала болеть. Человек заботливо ухаживал за своим больным другом, но пришел день, когда Собака в последний раз лизнула руку своего Человека, и перестала жить….

Человек очень плакал над своим маленьким, верным другом, потом пошел в свой сад, где они любили вместе лежать под деревьями, и похоронил Собаку под яблоневым деревом.

Одиноко стало Человеку на Земле. Он все чаще смотрел на звезды, сидя под любимой яблоней, возле могилки своего друга, вздыхал и грустил…

Тем временем Собака отправилась в Рай. Она не спешила, Она шла медленно, все время оглядывалась, как будто ждала кого-то.

В Раю Собака обошла все уголки, но не нашла того, кого искала. Ангелы сказали ей, что еще рано ждать своего Человека, но Она так скучала, что потихоньку сбежала из Рая. Собака бежала по звездной дороге- дороге прощаний и печали, смотрела на проходящих мимо людей, уходящих в Вечность, искала своего Человека.

Вскоре добежала Она до начала звездного пути, легла, положила голову на лапы, и стала ждать. Время неумолимо вело свой бег, а Собака ждала, ждала, ждала….
И вот однажды увидела Она знакомую фигуру. По звездной дороге шел он- ее хозяин, ее Человек. Человек очень изменился, постарел, поседел. Прожитые годы и печаль по ушедшим друзьям изменили его лицо. Но Собака сразу узнала своего любимого хозяина, она бросилась ему навстречу радостно виляя хвостом, ее глаза светились от счастья, она прыгала вокруг Человека, а он протянул к ней руки, подхватил ее , прижал к себе, и заплакал от счастья. Собака лизала его лицо, он шептал ей ласковые слова и целовал ее мордочку.

Ангелы, видя такую любовь Человека и Собаки, решили не разлучать их, и оставили на небе вместе, превратив в красивую двойную звезду. Эта звезда сияет необычным цветом, цветом любви и верности, и считается самой красивой в Созвездии Гончих Псов.
Т. Лаин

Догхантерам настоящим и будущим посвящается...

Я считаю нужным высказать свое, потому что являюсь собачницей, и ради собачьей преданности человеку, готова выступить в роли адвоката брошенных и бродячих псов.


ДОГХАНТЕР.

Часть 1.

В неухоженной грязной квартире слышался громкий звук телевизора. На диване перед ним сидел человек. Он был некрасивый. Но не лицом.

У него была некрасивая душа. Но он об этом не знал. У человека не было друзей – он никого не любил. Он любил только свою работу.

Много лет человек ездил на большом грузовике и отлавливал мерзких собак.Только эта работа делала его по-настоящему счастливым. И называлась он догхантер.

Собак человек ненавидел с детства. Пока он рос, у него дома их всегда не любили. Мама говорила, что от них пахнет псиной и они способны только лишь покусать. А потом придется делать уколы под лопатку. И это больно. А боли маленький человек боялся.

Вот и сейчас он сидел в комнате с громко включенным телевизором, потому что у соседей громко лаял щенок. Человека это раздражало.

Он готов был убить соседку за ее грязного выродка. За все ее сюси-пуси, когда она выводила его погулять.

Человек прибавил громкость телевизора и посмотрел на часы. Осталось немного подождать – скоро совсем стемнеет.

Он поднялся, вышел на кухню и открыл холодильник. Достал из него Докторскую колбасу, отрезал щедрый кусок.

Человек подошел к аптечке, нашел в ворохе лекарств желтые таблетки с неприятным запахом. И щедро начинил ими колбасу.

Ну все, пора выходить. У человека было потрясающее чутье. Он набросил старое пальто, пакетик с Докторской колбасой положил в карман.

Каждый день он с нетерпением ждал наступления ночи. Потому что не мог жить без своей работы. Человек без нее задыхался. А жить ему очень хотелось. Чтобы и дальше выполнять свою работу.

Человек открыл дверь и вышел в ночной подъезд. Телевизор продолжал надрываться.

Часть 2. Граф.

Граф был простым дворянином. Точнее, когда-то, когда у Графа был свой дом, Хозяйка называла его немецкой овчаркой. Но с тех пор много воды утекло. Хозяйки не стало, и Граф оказался на улице. После долгих скитаний, он нашел себе новый дом. Не такой уютный, как прежний, но тоже ничего. Особенно, если на улице мороз или, как сегодня проливной дождь.

Граф поселился под вагончиком на стоянке. Жизнь у него постепенно наладилась. Рядом были жилые дома, и в мусорных баках всегда можно было чем-нибудь поживиться. Графу часто везло: ему удавалось отыскать не только хлеб, но и какую-нибудь вкуснятину, например, - мясную косточку.

Граф зевнул, потянулся и ощутил чувство голода. Так сказали бы про приличную домашнюю собаку. А Граф, если честно, всегда хотел есть.

Он поднялся и отправился на поиски еды.Правая лапа еще немного болела – удар от машины давал о себе знать.

Граф пробежал мимо французской кондитерской. Повел носом… Пахло, как всегда, заманчиво. Но Граф больше не рисковал подойти ближе. В последний раз он сидел и ждал, что откроется дверь на заднем дворе, и какая-нибудь добрая женщина даст ему поесть… что-нибудь совсем

ненужное. Но дверь распахнулась, и оттуда вышла не добрая, а определенно злая тетка и завопила:«Пшел отсюда, пшел!» Пока Граф соображал, тетка метнула в него камнем. Левая лапа до сих пор болит.

Нет, иногда у графа бывали очень удачные дни. Вот два дня назад он сидел перед дверью магазина. Оттуда пахло сосисками, курицей и колбасой. Пока Граф продавал свои глаза прохожим, замучился слюнки глотать.

Из магазина вышел молодой мужчина, посмотрел на Графа, залез в пакет и бросил перед ним сосиску. Подошел к машине и оглянулся. Сердце Графа так и замерло: вдруг заберет? «Я его буду любить и защищать. Я это умею!» Но молодой человек подмигнул и сказал: «Не могу, брат… Меня дома такие же глаза ждут.»

Граф часто мечтал, чтобы его забрали. Он ведь лучше всего на свете, умел Человека защищать и любить. И этого, нового, Хозяина Граф непременно бы полюбил. А, если бы его взяли в дом, где есть дети, Граф полюбил бы и их. Раз уж Хозяину это так нужно…

Но никто Графа забирать не хотел. Люди шли мимо в своих заботах, и бездомной собаки для них не существовало. Они его не замечали.

Пробежав миом кондитерской, Граф остановился. Какой знакомый запах… Докторская колбаса… Он медленно пошел вслед за запахом…

Часть 3. Граф и Догхантер

На скамейке сидел пожилой мужчина. В руках у него был кусок колбасы. Граф сглотнул слюну… Человек поманил: подойди, ешь!

Они долго смотрели в глаза друг другу. Человек и собака. Графу не понравился этот человек, да и взгляд у него был какой-то странный.

Но Граф был очень голоден. Он медленно подошел и запустил клыки в вожделенный кусок Докторской. Потом развернулся и, забыв поблагодарить человека, побежал за угол дома.

Догхантер поднялся с лавочки и с чувством выполненного долга, зашел в подъезд… Он всегда хорошо выполнял свою работу.

Кусок колбасы оказался меньше, чем Граф ожидал. Ничего, до утра хватит. Он облизнулся и направился домой. Но не смог. Внезапно жутко захотелось спать. Глаза слипались, не слушались лапы. Граф решил поспать прямо здесь, в кустах. А завтра будь, что будет…

Но завтра для Графа не наступило. Граф так и умер, не догадываясь, что тот кусок Докторской его убил…

Догхантер вошел в подъезд и схватился рукой за то место, где у всех нормальных людей должно быть сердце. В глазах потемнело, он крякнул и сел на ступеньки. В какой-то момент Догхантеру даже показалось, что он умер.

Он открыл глаза. Но знакомого подъезда не было. Догхантер стоял посреди залитой солнцем поляны.

Трава зашевелилась, и Догхантер увидел, что прямо к нему бежит тот самый пес. Тот, которого он только что убил. Собака больше не прихрамывала на левую лапу. Догхантер зажмурился.

Пес подбежал и ткнулся влажным носом ему в руку, всем видом показывая, что он вернулся поблагодарить. За Докторскую. Граф узнал его, это был тот добрый человек, который накормил его только что. Значит, теперь он - его Хозяин.

А Догхантер почувствовал, что в нем нет больше ненависти и злобы. И внезапно для себя, понял, что в этом новом и незнакомом Мире, никого, кроме этого Графа, у него больше нет.

Так и будут они вдвоем, Догхантер и Граф целую вечность. До тех пор, пока человек не научится ЛЮБИТЬ и ЖАЛЕТЬ.

И уж, поверьте, Граф его этому научит…

***

Одно из самых счастливых воспоминаний моего детства – когда отец вернулся с работы, позвал меня, я выбежала на встречу и увидела, как он на своих больших ладонях держит маленького щенка. Его назвали Байкалом. Он вырос в породистую овчарку. Папа запрягал его в мои санки, и Байкал стремительно вез меня, а я заливалась от смеха! Потом я регулярно приносила в дом все, что шевелится. Однажды не побрезговала даже белым мышонком, которого пришлось вернуть в школьный зооуголок, так как в реальности он оказался нечистоплотной вонючкой.

Дети моего поколения так и росли: почти в каждом доме жил, если не четвероногий, то водоплавающий или пернатый друг. И я до сих пор считаю, что благодаря этим живым душам, я и выросла добрым и неравнодушным человеком.

В современном мире часто все иначе. Дети не перестали мечтать о котятах, собаках и черепахах. А вот их родители перестали об этом мечтать. Теперь это не модно. Модно иметь хороший ремонт, а собака может принести сплошные неприятности райскому семейному гнездышку.

Поэтому родители, совершенно не понимая, что сами наносят ущерб душам собственных детей, все чаще запрещают приносить в дом маленький лающий или мяукающий комочек. И объясняют это либо недостатком времени на воспитание, либо, не заморачиваясь, объявляют ребенку о том, что у него аллергия на шерсть.

К тому же, в последнее время среди нас развелось столько чистоплюев, которые буквально объявили войну владельцам собак. Они, видите ли, весной тонут в собачьих экскрементах.Раньше их жутко раздражали стаи бродячих собак, и они боролись с этим, призывая местные власти, как можно быстрее, усыпить, отстрелять бродячих животных решить этот вопрос.

Я согласна, что случаи с одичавшими животными имели место быть. И виноваты в этом в первую очередь, региональные власти, которые вместо того, чтобы открывать приюты для животных и стерилизовать их, предпочитают сэкономить и нанять догхантеров (собачьих убийц). А разницу в деньгах положить в собственный карман.

На мой взгляд, все те, кто визжит на каждом углу Интернета, о том, что бродячие собаки им мешают жить, выполняют заказ сверху – создают общественное мнение. Помните, во время Олимпиады, журналисты верещали про сочинских собак, которых благодетели-американцы увозят в свою страну, спасая их жизни? Вот от этих статеек так же дурно пахнет, как и от чиновников, которые их заказали.

И запах этот не лучше, чем запах догхантеров.

Но нашим «моральным чистоплюям» и «борцам за экологию» и этого кажется мало. И они принялись за владельцев собак. То собака не там справила нужду, то слишком громко залаяла, а то и (о, ужас!) хозяин забыл надеть на нее намордник. В моем детстве собаки намордники не носили. И от собачьих экскрементов никто не задыхался.

Так когда мы уже, наконец, поймем, что животные здесь совсем ни при чем? Разве это их вина, что испокон веков для любой собаки человек – это самое дорогое существо на свете, Друг и Бог? Разве не самих людей нужно судить за то, что собаки оказываются брошенными на улице? «МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИРУЧИЛИ»? Я бы добавила: не только в своем доме, а вообще на этой планете.

И не пора ли всем чистоплюям замолчать? И, вместо того, чтобы создавать общественный фон, заняться делом? Например, добиваться созданий настоящих приютов, а не сколоченных из фанеры и похожих на карточные домики. Или требовать от властей, чтобы они, наконец, приняли закон о жестоком обращении с животными. Для того, чтобы каждый, кто выбросил на улицу собаку или котенка, по закону за это ответил. Или самый простой способ – убить?

Мы – люди очень избирательные существа. Когда нам крайне необходимо, мы используем собак в своих целях. Понадобилось академику существо для опытов – и тут же появилась собака Павлова. Нужно было запустить собаку в космос – и пожалуйста, Белка и Стрелка (а сколько еще до них?) сделали это для нас. Мы присвоили им статус Героев и снимали про них фильмы. Они несут и несли службу на границе, находят на таможнях наркотики, они сопровождают слепых в качестве поводырей.И делают это собаки с огромной ответственностью. Потому что так необходимо ЧЕЛОВЕКУ. А для собаки ничего другого и не нужно. Лишь бы нам с вами было хорошо. Они согласны отдать свою жизнь, если этим спасут жизнь человека.

Так по какому такому праву мы с вами решили, что имеем право эту жизнь забирать? Не ради высоких целей, а просто потому, что так хочется заплывшему жиром чиновнику или убогому журналисту? Может быть, вместо того, чтобы массово убивать бездомных животных, все-таки заставить заткнуться тех, кто к этому призывает?

А тем догхантерам, у которых поднимается рука на жизнь бездомной собаки, не пора ли ставить на лоб тавро, для того, чтобы все видели, что идет палач и убийца?

автор Лена-муравей

Цитата - Так и будут они вдвоем, Догхантер и Граф целую вечность.

Вот я против этого...Где будет Граф - нечего им там делать, этим...на букву д...

Джой.

До слез!


– Алло?

На том конце провода раздался вздох, потом тяжелый прерывающийся голос, в котором я не сразу узнал голос человека, который считается моим отцом.

– Это я… Ты свободен сейчас?

– Да, в какой-то мере, – ответил я. – А что случилось?

– С Джоем совсем худо… Уже никакие таблетки не помогают… Я сам не сплю, лежу с ним рядом. У него слезы бегут, бегут… Он все понимает.

Я сказал с неловкостью:

– Отец, ты мучаешь не только себя, но и свою собаку. Пора принять решение. Ну, решись наконец!

После паузы раздался снова вздох, а голос, в котором дрожали слезы, упал до шепота:

– Уже… Потому и звоню. Приезжай, я сам не смогу.

Я поколебался. Пес у отца едва не такой же старый, как он сам. Дряхлый и облезлый, со слезящимися глазами, но сейчас дело не в собаке, страдает этот человек.

– Через полчаса буду у тебя.

Дверь отцовской квартиры такая же старая, обшарпанная, особенно если пройти, как я прошел, мимо сверкающих дверей соседей: бронированных, отделанных дорогой имитацией под дерево.

Отец открыл дверь раньше чем я дотронулся до кнопки звонка. С желтым изможденным лицом, осунувшийся, словно всю ночь стоял под проливным дождем, глаза воспаленные, а под ними темные мешки, похожие на изношенные сети для ловли рыбы.

– Что ты с собой делаешь, – сказал я с сердцем.

– Джой…

– Пойдем, – оборвал я.

Отец закрыл за мной дверь, что-то говорил, оправдываясь, я прошел на кухню. Середину занимал старый вытертый коврик, а на нем на боку лежал, вытянув лапы, Джой. Он показался дряхлым настолько, что я принял бы его за скомканный мешок из старой дерюги, потерявший цвет и форму.

Завидев меня, старый пес слабо шевельнул хвостом. На морде, по-старчески особенно выразительной, появилось что-то вроде слабой виноватой улыбки. Глаза были выцветшие от старости, блеклые, полуслепые. Он и узнал меня скорее всего по запаху, хотя вряд ли его нос чувствовал хоть вполовину так, как раньше.

Я присел на корточки, осторожно погладил по лобастой голове. Он лизнул пальцы, для этого ему пришлось шевельнуть головой, я слышал, как заскрипели шейные позвонки. Он не дернулся, но в собачьих глазах от боли выступили слезы, побежали по морде.

Кто-то сказал однажды, что нет ничего более трогательного, чем больное животное: оно переносит страдания с такой тихой и грустной покорностью, но больное животное еще можно вылечить, но не Джоя…

В груди у меня стиснулось, я почувствовал, что внезапно защипало и в моих глазах. Бережно погладил, прижимая ему голову, не давая шевелиться, он все порывался лизать мне ладонь. В его торопливых движениях были стыд и просьба извинить, что не вскочил от счастья, что так ослабел. Я сказал с ласковой мужской грубоватостью:

– Лежи-лежи! Мы любим тебя и таким, лежачим.

Сзади тяжело зашаркало. Я спросил, не поворачивая головы:

– Машину не вызывал?

– Нет… – донесся из-за спины такой старый и виноватый голос отца, словно говорил сам Джой. – Я думал… Ты приедешь…

Я кивнул, обнял его за плечи, такие исхудавшие, костлявые.

– Я займусь. Ты побудь с ним.

Уходя в другую комнату, к телефону, видел, как отец опустился на колени возле пса, взял его лапу в ладони и застыл так, скорбный, плечи вздрагивали, а голова опустилась на грудь.

Я поспешно отвернулся, не хотелось видеть отца плачущим, сел и поставил телефон на колени. Пришлось сперва позвонить в справочную, там дали телефон ветеринарной службы, лишь тогда я, переговорив, позвонил в службу такси.

Отец сидел на полу, я подумал, что ему будет так же тяжело подниматься, старческие кости гнутся трудно, не только собачьи, суставы высохли. Джой лежал неподвижно, на морде было спокойствие, но слезы еще текли.

Я присел, погладил по дряблой облезлой голове. В груди была странная печаль, хотя на коврике лежала всего лишь умирающая собака. Пальцы чувствовали теплую плоть, уже одряхлевшую, но еще живую, что способна воспринимать тепло, холод, и хоть в страдании, но ощущать жизнь.

– Пора, – сказал я со вздохом. – Им ехать минут сорок. Пока выберемся, минут пять-десять, а там лучше посидим на солнышке. Пусть в последний раз погреется.

– Пусть, – торопливо согласился отец.

Он принес коробочку с таблетками. Я завернул сразу три в мясной фарш, раскрыл Джою беззубую пасть, затолкал в самую глотку. Видно было, как после долгого усилия по горлу прошел комок.

– Это на три часа, – сказал отец тихо. – Потом начнет отходить, боль вернется еще злее…

– У него не будет этих трех часов, – успокоил я, отец, однако, съежился, словно я его ударил, потащился, тяжело шаркая, к входной двери. Я крикнул вдогонку: – Я возьму этот коврик, хорошо?

– Обязательно, – донесся его прерывающийся слезами голос, – обязательно…

Я выждал, пока таблетки приглушат боль, осторожно подвел руки под коврик. Пальцы ощутили теплую тяжесть старого тела.

– Потерпи, – сказал я Джою одними губами. – Скоро эта боль оставит тебя. Мы тебя очень любим…

Он казался совсем легким, я еще помнил эту горячую тяжесть, налитую силой, когда я хватал Джоя на руки, а он настолько отчаянно вырывался, что я поспешно опускал его на пол. Теперь лежит в моих руках покорно, только смотрит так виновато, что сердце щемит все сильнее и сильнее. Даже пошевелил лапой, объясняя, что он еще может идти сам, что не надо с ним так утруждаться…

***

Я тяжело поднимался на крыльцо. Джой сделал попытку повернуться в моих объятиях, даже при болеутоляющем больно, отец сразу оказался рядом, что-то шептал, держал за лапу, и так они поднимались в холл, а затем на второй этаж, не размыкаясь и не отрывая друг от друга любящих глаз.

К моему удивлению, врач сказал участливо:

– Да что вы, какие формальности? Кладите его сюда.

Я бережно опустил нашего старого друга вместе с его старым ковриком на широкую больничную кушетку. Отец опустился на колени, взял Джоя за исхудавшую лапу, сам такой же исхудавший. Изможденный. Джой сделал усилие, дотянулся до его руки, лизнул. В крупных собачьих глазах, по-старчески мудрых, были печаль и глубокое понимание.

Врач перебирал шприцы, я услышал тот особый хруст, с каким отламывают кончик ампулы, затем его белая фигура неслышно появилась рядом.

– Все собаки идут на небеса, – сказал он убеждающе. – За их любовь и преданность… Вы не должны так страдать. Вы нашли в себе мужество быть с ним до его последней минуты…

Отец хватал ртом воздух, лицо его стало мертвенно-желтым. Я одной рукой трогал Джоя, другой обнял отца. Он не мог выговорить, ему было трудно даже дышать. Я и сам выдавил сквозь перехваченное горло с великим трудом:

– Да-да… Начинайте…

Глаза старого пса следили за нами с любовью и преданностью. Он все понимал, и я видел, что он жалеет только, что оставляет нас без своей защиты, без заботы, что больше никогда-никогда не увидит нас, не лизнет руки любимого хозяина, не будет с ним выбегать на зеленую лужайку…

– Не… мо-гу, – вдруг вырвалось у отца со всхлипом. Он перехватил руку врача со шприцем. – Не надо… Я не могу… Он понимает, что мы его убиваем!

Он зарыдал, его худое тело тряслось, вздрагивало.

Врач возразил тихо:

– Он понимает, что вы облегчаете его муки… Он благодарит вас, что в его последние минуты жизни вы с ним.

– Не могу…

– Посмотрите ему в глаза!

– Не могу, не могу.

Отца трясло. Я силой затолкал ему в рот две таблетки. Он судорожно проглотил, вряд ли поняв, что делает. Я обнимал его одной рукой и, оставив Джоя, гладил теперь отца своего разумоносителя, прижимал к своему телу, сам чувствуя беспомощность и чудовищную несправедливость происходящего. Не должны умирать ни люди, ни собаки, никакие другие существа!

Врач посмотрел на меня, как на более мужественного, но теперь мое мужество было едва ли крепче отцовского. Все же я кивнул, он присел рядом с Джоем. Игла зловеще блестела капелькой влаги, врач не забыл профессионально выдавить все частички воздуха, одной рукой осторожно взялся за кожу на лапе Джоя, сказал тихо:

– Потерпи… Это совсем не больно.

Острие вошло в кожу бесшумно, как в мягкую глину. Джой слегка двинул ухом, отец протянул дрожащую руку, и старый пес начал лизать ее, выказывая благодарность, что мы с ним, что трогаем его, гладим, любим, что мы с ним, все еще с ним.

Постепенно движения его становились медленнее, язык двигался с трудом. Отец плакал навзрыд, громко и по-мужски неумело. Его трясло, но теперь внутренний холод сжал и мое сердце. Стало трудно дышать, я чувствовал, как похолодело лицо.

Врач странно посмотрел в мою сторону. Я услышал щелчок откупоренного флакона. Мелькнула его рука с клочком ваты, отвратительный резкий запах ударил мне в мозг, взорвал череп. Все тело тряхнуло судорогой, я чувствовал себя так, словно сквозь меня пропустили ток напряжением в сто тысяч вольт.

Джой лежал все так же на боку. Глаза его с любовью и преданностью смотрели на нас. Он уже не дышал, сердце его остановилось или останавливалось, но в угасающем взоре я видел его страдание от разлуки с нами.
Мы вышли на крыльцо странно осиротевшие. Умерла всего лишь старая собака. Но я чувствовал, что из меня вынули душу, а я только пустая оболочка. Отец выглядел еще хуже, это его пес, это ему он мыл лапы после каждой прогулки, ему любящий пес приносил тапочки и преданно смотрел в глаза, упрашивая велеть ему что-нибудь, послать куда-нибудь, а он тут же сделает, выполнит, потому что очень-очень любит…

Как хорошо, что чудеса иногда случаются!
Пусть их будет больше в такой нелегкой жизни.

Лёха.
Он был одиночкой.

Обычно бомжи собираются по несколько человек, так легче пережить трудное время. Но Леху гнали отовсюду.

Всегда не в настроении, злой, жестокий, он нигде не мог долго удержаться.

Конечно, бомжи отнюдь не ангелы, и драки у них были постоянно, но Леху не любили за скверность характера и сволочизм. Его так и звали-«сволочь», но в глаза говорить боялись- мог избить за здорово живешь. А дрался он отчаянно и умело. Когда –то охранник в крутой фирме, Леха проворовался, сидел, и вышел из тюрьмы озлобленным на весь мир. Квартиру жена успела продать, повторно выйти замуж, и куда-то уехать. На работу бывшего зека нигде брать не хотели, он совершенно опустился, спился и стал бомжевать. Но получалось это у него плохо. Не находил Леха контакта с собратьями по несчастью. Создавалось впечатление, что он невзлюбил всё и вся и всячески это показывал при любом удобном и неудобном случае.

Его отовсюду гнали. Из любой бомжовской «тусовки», с любого места ночлега.

Поэтому Леха и стал жить один.

Он привык к одиночеству, превратившись в отшельника. Помыкавшись по городу, и везде встретив неприятие и непонимание, он нашел место для своего существования в лесопосадке, за городом, неподалеку от дороги, ведущей к дачному поселку.

Собрав куски досок, пластиковых и фанерных обрезков, Леха соорудил себе нечто вроде шалаша, натаскал туда тряпья с мусорок, благо выкидывали и матрасы, и одеяла, и одежду, и весьма недурно устроил свое жилище.

Так он прожил полгода, никого не видя, кроме проезжающих в дачный поселок машин, да иногда проходили по дороге «безлошадные» дачники, неся домой свой урожай. Кормился Леха с дач, воруя по ночам овощи с грядок, еду из домиков. Лезть в мусорные контейнеры за отбросами он не мог- испорченная пища не шла в рот, тошнило его.

Наблюдая за прохожими, Леха заметил, что по дороге ежедневно, в послеобеденное время ходит одна и та же женщина, всегда с большими кастрюлями. Иногда ее сопровождали сыновья- два веселых, непоседливых мальчика.

Сначала Леха думал, что они ходят на свою дачу, но потом понял свою ошибку: женщина ничего не несла на обратном пути, она всегда возвращалась налегке.

Да и ходила она с завидным постоянством- каждый день, несмотря на погоду. В выходные дни иногда вместо нее мимо Лехиного наблюдательного пункта проходил мужчина с теми же кастрюлями, но это бывало редко.

-Собак кормят!- догадался Леха, -значит, есть у них дача. Но почему тогда они ничего не несут домой?

И Леха решил проследить за женщиной.

В очередное её появление на дороге Леха, крадучись, кустами, пошел за ней.

Между дачным поселком и дорогой был небольшой овражек, заросший кустами ежевики и молодыми дубками. И среди этих кустов Леха увидел собачий городок: несколько небольших будок, возле которых стояли миски для еды. Собак было немного- Леха насчитал пять больших, взрослых псов и двух малышей.

Вся эта орава радостно бросилась навстречу женщине. Они пританцовывали вокруг нее, радостно взлаивали, прыгали в попытке лизнуть лицо своей кормилицы.

Она смеялась, отталкивала их, и говорила:

- Привет, привет, мои хорошие! Соскучились? Сейчас я вас покормлю! Как мои малыши? Вас тут не обижают?

Женщина наклонилась к щенкам, взяла их на руки, погладила, осмотрела мордочки.

-Ну, бегите к мисочкам! Сейчас кушать будете.

Женщина сполоснула миски, налила похлебку , поменяла воду в емкости для питья. Собаки дружно поглощали угощение.

Женщина устало присела на пенек, печально смотрела на собак, вздыхала.

-Эх, дети вы, дети! Устала я. Да, я знаю, несладко вам здесь, но хоть никто не обижает, и то хорошо….

Собаки, оторвавшись от еды, замерли, внимательно слушая женщину.

- Да не переживайте вы! Не брошу я вас….Вы молодцы, никуда не уходите, сидите тихо, и правильно делаете! А то вон- перестреляли всех собак во дворе у нас вчера вечером- сколько слез было!

Наевшись, собаки подходили к женщине, она их гладила, обнимала, что-то шептала, прижимаясь лбом к собачьим головам.

Наблюдавший за всем этим из кустов Леха хмыкнул:

- Чокнутая! С собаками разговаривает! А собачки –то не худые… Зимой будет, что поесть… Это у меня теперь будет НЗ, живые консервы….

Гы-гы-гы….

Леха хрипло засмеялся и тихо покинул место наблюдения.

Зима была не за горами. Кончался октябрь, но еще было тепло.

Теперь Леха с ухмылкой наблюдал ежедневные походы женщины в овражек, не препятствуя ей, и не пугая прежде времени собак.

- Корми, корми получше! Зимой в дело пойдут….- шептал он, наблюдая, как женщина тащит огромные сумки с едой.

-И охота тебе надрываться каждый день! Вот дура! Все равно они тебе спасибо не скажут… Им только пожрать! Ишь, какие справные! Ну- ну!!

Дни стали короче, женщина возвращалась назад затемно. Однажды к ней пристали неизвестно откуда взявшиеся подростки. Они отобрали у нее сумки с пустыми кастрюлями, и, улюлюкая, стали бить по этим кастрюлям, как по барабанам.

- Стервецы! Они мне всю малину испортят!- вдруг отчего-то разволновался Леха.

-Не хватало мне здесь этих сопляков! Вот я вас сейчас!

Леха схватил длинную дубинку, которую припас на всякий случай- чтобы отбиваться в случае чего, и ринулся через кусты на обидчиков женщины.

Никто не ожидал , что из лесопосадки вдруг выскочит огромный мужик с палкой наперевес, и с диким ревом набросится на опешивших подростков. От неожиданности те побросали кастрюли и бросились наутек…

-Ой, спасибо вам! Как вы мне помогли! Спасибо! –женщина благодарила Леху, подбирая кастрюли, и складывая их обратно в сумки.

-Ох, батюшки! А что это с вами?- всмотревшись в сгущавшихся сумерках в своего спасителя, женщина увидела грязного , с всклокоченной бородой, длинными волосами , одетого в лохмотья мужчину, который внимательно смотрел на нее.

- Извините, но у меня нет денег с собой! – на ее лице появился неподдельный страх,- я даже мобильник не беру, когда иду к…-

женщина испуганно замолчала.

-Да знаю я, к кому ты ходишь! Собачек кормишь! Видел! Да не трясись ты, я ничего тебе не сделаю… Ну чего ты трясешься? Бомж я, бомж, а не бандит.

Леха сам себя не узнавал. Он нормально, без мата и злобы разговаривал с этой странной любительницей собак, и чувствовал себя чуть ли не героем.

-Извините, я испугалась вашего вида.

Давайте я вам в следующий раз одежду чистую принесу, мыло, расческу…

-Ага! И кашкой покорми... Которой собак кормишь!

-Ну почему кашкой? Я вам борща принесу! Хотите?

Леха рассматривал женщину: средних лет, худенькая, темноволосая, с миловидным лицом, она напомнила Лехе его мать, такую же робкую и добрую.

-А что! И принеси! А меня Лехой звать. А тебя как?

- Ира. А может, вам еще что надо?

-Дворец со всеми удобствами!- Леха громко засмеялся. Женщина испуганно смотрела на него, прижимая к груди сумки.

- Да шучу я ! Ты это… не ходи так поздно. Мало ли придурков…- Леха вспомнил свой внешний вид, усмехнулся:

-Нда… Ты иди. Наверное, дома ждут тебя пацаны твои.

-Ой, вы и моих мальчиков видели?

- Да я за тобой уже почти полгода наблюдаю, как поселился здесь.

-Поселились? А где? На какой даче?

-Не на даче, кто меня с такой рожей пустит на дачу? Вон там, в лесочке…

-Так зима же скоро! Вы замерзнете. Может, я поговорю со знакомыми, чтобы вас на зиму на дачу пустили? А?

-Ну да! Так меня и пустят! Ты посмотри на меня: бывший зек, бомж- прямо подарок новогодний! –Леха снова громко рассмеялся.

-Но я все-таки поговорю! Хорошо?

Леха смотрел на эту блаженную, и в душе его шевельнулось что-то давно забытое, человечески- доброе. Впервые за долгое время с ним разговаривали без презрения на лице, без высокомерия, как с равным.

-Ты это… Я заметил, что ты во второй половине дня приходишь, давай, я тебя буду встречать, тяжело ведь…

- Спасибо, Алексей! Мне назад страшновато идти- темно уже, а так- нормально. Я привыкла.

-А что же тебе муж не помогает?

-Он военнослужащий, ему некогда. А я не могу собак бросить.

Они же живые…

-Ну, ну! Хорош муж! Жена такие тяжести таскает каким-то псам, а он службой отмазывается.

-Он хороший. Он мне помогает, зря вы, Лешенька…

От сказанного почти шепотом «Лешенька»у Лехи перехватило дыхание: так его часто звала мать.

Переминаясь с ноги на ногу, Леха крутил свою дубинку, растроганно сопя и вздыхая.

-Алексей! Я вас очень прошу, присмотрите за собаками, хорошо?

Леха посмотрел на Ирину. Что он мог ответить этой, сразу поверившей ему женщине? Что он оберегал ее и ее собак только для того, чтобы зимой съесть ее подопечных, и ему глубоко наплевать на их взаимную привязанность?

Леха вдруг понял, что не может вот так, сразу прервать тоненькую ниточку, появившуюся между ним и этой «блаженной», обожающей бездомных псов.

Леха глубоко вздохнул, и кивнул головой:

-Хорошо.

-Вот и славно! А я принесу вам завтра все необходимое, и дам денег на баню.

Да, и поговорю с друзьями, чтобы пустили вас на дачу, на зиму.

Ну, я пошла?

- Да. Это… спасибо тебе…вам…

Женщина кивнула головой и пошла по дороге, обернулась, снова кивнула, и махнула рукой. Пустые кастрюли брякали в сумках, а Леха смотрел на уходящую Ирину, как на богиню.

- Блаженная,- прошептал он и побрел в свое логово, волоча по земле дубинку.

На следующий день у Лехи началась новая жизнь.

Ирина смогла уговорить друзей пустить Леху на дачу, тем более, что хозяева собирались уезжать за границу на полгода, и они даже были рады, что за дачным домиком кто-то присмотрит.

Леха отмылся, подстригся, переоделся в нормальную, чистую одежду, принесенную Ириной, и оказался симпатичным мужчиной тридцати восьми лет от роду, голубоглазым, высоким, с открытой улыбкой.

-Ну вот! Вы теперь просто красавец! Надо вас на работу устроить!

Ирина с улыбкой смотрела на сияющего Леху.

-Да я все документы потерял, когда напился после освобождения.

-Алексей, расскажите, за что вы сидели?

Леха помрачнел:- Да ни за что! Подставили меня, свои же подставили….

- Расскажите. Пожалуйста! Может, мы сможем помочь!

- Да что рассказывать-то! Работал охранником в хорошей фирме, я когда-то в ВДВ служил, вот после службы и взяли.

Во время одного из моих ночных дежурств вдруг приезжает владелец этой самой фирмы, ставит на стол бутылку, зовет выпить, говорит, что у него жена сбежала к другому, идти домой не хочется…

Я, понятное дело, отказываюсь- на работе, не положено, да и вам, говорю, лучше домой уехать…

А он- давай по чуть-чуть! Никто не узнает, я же хозяин!

Ну, и выпили… Дальше- ничего не помню. Очнулся утром, кинулся в кабинет хозяина- а там сейф взломан…

Хозяин, ясное дело, отмазался, все на меня свалил. Орал:- Пить меньше надо на работе! Сволочь! Засажу!

Ну и засадил. Меня никто и слушать не стал. Я думаю- он сам у себя деньги взял, потому что фирму сразу закрыли, и он исчез…Вот так вот….

-Да… Надо вас с мужем познакомить. У него друг в военной прокуратуре работает. Может, поможет добиться пересмотра дела, ну, если нанять хорошего адвоката.

- Откуда у меня деньги на адвоката? Не надо ворошить прошлое… Мне бы работу- это главное сейчас. Нигде не берут- нет документов, да и когда узнают, что сидел…

- Хорошо, мы постараемся помочь. Вы, как надумаете, приходите к нам, поговорите с мужем, все расскажете. Ждем!- Ирина протянула Лехе бумажку с адресом, который тут же быстро написала.

Леха проводил Ирину до главной дороги, за которой находился ее дом, и пошел на новое место жительства, заглянув по пути к собакам.

На встречу с семьей Ирины Леха так и не пошел- не хотел вмешиваться в чужую жизнь со своими проблемами.

Ирина познакомила его со своими подопечными, и теперь Леха считал своим долгом по несколько раз на день заглядывать в собачий городок.

Общаясь с этими веселыми, дружелюбными созданиями, Леха как будто снова возвращался в свое детство, вспоминал мать, рано покинувшую этот мир, отца, заботливого и доброго, готового для Лешеньки сделать все. Вспоминал свою собачку, прожившую в семье недолго, но оставившую глубокий след в его душе, потому что собака умерла вскоре после смерти матери, ушла вслед за хозяйкой.

Леха подружился с большим, палевого цвета псом, метисом алабая, которого

Ирина называла Кексом, и они всюду ходили вдвоем.

Кекс этот оказался отменным охранником, и Леха на ночь приводил собаку в дачный домик, так ему было спокойнее за чужое имущество.

А к Новому году Леху ждал неожиданный сюрприз: к нему пришли жители дачного поселка с просьбой взять на себя охрану их домиков. О серьезном жильце с большой собакой, прогуливающегося ночью по поселку, быстро узнали все жители, посовещались, и решили нанять его сторожем.

Конечно же, Леха согласился, и даже получил аванс.

Купив на эти деньги кое-что для себя, он не забыл и про Кекса: теперь пес щеголял в новеньком ошейнике.

….В новогоднюю ночь Леха был разбужен громким стуком в дверь. Но Кекс не лаял, а крутился у дверей, возбужденно повизгивая и усиленно виляя хвостом.

Леха распахнул дверь : в свете фар стоявшей неподалеку машины он увидел всю семью Ирины с тортом, шампанским, какими-то свертками и сумками.

От неожиданности Леха потерял дар речи, и стоял, как истукан, глядя на улыбающееся семейство, и радостного Кекса, выплясывающего вокруг гостей свой собачий приветственный танец.

- Ну что, так и будем стоять? Хозяин, приглашай в гости- муж Ирины подошел к Лехе, протянул руку:- Здравствуй! Что же ты- мы тебя ждали, ты не пришел, Ирину не слушаешь- она тебя сколько раз звала к нам?

- Да я, это… Вы, это…- Леха с трудом верил в происходящее. К нему, всеми преданному, забытому, пришли в гости люди, сделавшие так много для него за короткое время, и не требующие за это никакой благодарности.

- Вы проходите, проходите…- Леха впустил дорогих гостей в домик.

…Новогодняя ночь прошла весело и была полна радостных вестей для Лехи.

Муж Ирины взялся помочь в восстановлении документов, а через месяц Леха уже работал на стройке, и не разнорабочим, а плиточником -отделочником- был дар у него так красиво класть плитку, что обычная, малюсенькая ванная превращалась в произведение искусства. Леха быстро оброс клиентурой, появились серьезные заказчики, и через два года у него уже была своя фирма. Но к людям Леха относился по-прежнему настороженно, и за советом всегда обращался только к семье Ирины.

Собак Леха не забывал. Кекс перекочевал жить вместе с ним сначала в съемную, а потом и в свою квартиру.

А после работы Леха исправно заезжал в собачий городок- покормить, да и просто пообщаться со своими четвероногими друзьями, с которыми он отдыхал душой после общения с людьми.

Время неумолимо тащило за собой дни, месяцы, годы…

Твердо встав на ноги, Леха, а теперь - Алексей Петрович- владелец строительной фирмы « Кексир», построил первый в городе частный приют для собак, и назвал его так же, как и фирму-«Кексир».

Когда его спрашивали, почему такое название у фирмы и приюта, он загадочно улыбался, доставал фотографии, и объяснял:- на этой фотографии- первая половина названия, а на этой- вторая…

Нетрудно догадаться, что на первой фотографии был запечатлен давно умерший Кекс, которого Леха обожал и скучал по нему, а на второй- Ирина, женщина, которая когда-то не отвернулась от опустившегося бомжа, а протянула ему руку помощи, отнеслась к нему с пониманием и терпением.

…На одном из модных, так любимых русскими туристами курортов, отдыхал высокий, седой мужчина с ясными, голубыми глазами.

Каждое утро он носил еду местным бродячим собакам, кормил их, разговаривал с ними.

На него смотрели, как на ненормального, ухмыляясь, крутили пальцем у виска.

А мужчина, улыбаясь на едкие шуточки в свой адрес, отпускаемые отдыхающими, говорил, загадочно улыбаясь:

- Собака вывела человека в люди!

Однажды к нему, а это был, конечно же, Алексей Петрович, подошел бомж. Он долго вглядывался в Алексея, потом неуверенно произнес: - Леха, это ты?

Алексей, мельком взглянув на бомжа. Произнес:- Нет, это не я.

Леха остался в прошлом, как и ты, когда-то предавший и засадивший меня за решетку. Что, не пошли ворованные денежки впрок?

Ну что же, теперь каждый на своем месте…

Алексей развернулся, и, сопровождаемый собаками, пошел к морю…

Татьяна Лаин

СОБАКА И ЕЁ ХОЗЯИН. ПРЕДАННОСТЬ, ИДУЩАЯ ДО КОНЦА...

После смерти жены Иван Сергеевич долго не мог привыкнуть к новой жизни. Тридцать лет каждое утро начиналось с добрых и теплых пожеланий родному человеку. А теперь уверенное и угнетающее одиночество и дальнейшая жизнь, в общем-то, начала терять свой смысл. Прошел бы день быстрее. Да что день — жизнь. Ради кого существовать? У сына своя семья. Он всегда был сам по себе. С невесткой тоже не заладилось. Друзей нет, других родных — тоже. Они с Любашей так любили друг друга, что им было достаточно их двоих. Остальные были лишними. А сейчас пусто. Вакуум. И такая тоска: «На кого ж ты меня, Любушка, оставила?.. Как же я буду жить?.. Я же совсем не могу один, я пропаду…»

Иван Сергеевич часто бывал на могиле жены. Только там он мог немного отдохнуть душой, успокоиться и пока он прибирался и разговаривал — становилось легче, немного отпускало.

В один из летних дней, как обычно придя на кладбище, чтобы поменять цветы, Иван Сергеевич заметил какое-то шевеление в кустах, а потом на тропинку вышел, да нет, приковылял маленький щенок. Беспомощный и очень смешной. Он был совсем крошечный — месяц, может, от силы. Такой пухлый комочек, окрасом похожий на овчарку.

У Ивана Сергеевича и его жены никогда не было животных в доме, даже мысли взять себе питомца. Вся жизнь была упорядочена и в ней не было места кошечке или собачке. И так случилось, что тема животных никогда не возникала — не попадались бездомные, нуждающиеся в помощи зверюшки, знакомые не предлагали подарить щенков-котят от своих любимцев и т. д. Так бывает. Огромное количество людей не представляют в своей жизни и квартире, зверька, птичку, да хоть рыбку.
Но что-то защемило внутри, когда он увидел малюсенькие, еще не перецветшие глазенки, и это чудное неуклюжее существо попыталось подойти к такому большому великану. Иван Сергеевич не удержался, протянул руки к щенку и дрогнувшим голосом сказал: «Ну, здравствуй, малец. Откуда ж ты здесь взялся, почему один? Что же нам с тобой делать-то…» Прошло время. Сменилась не одна зима, вот уже снова лето наступило. И Иван Сергеевич теперь был не один, рядом с ним всегда Туман — большой и серьезный пес, действительно, похожий на овчарку. Это тот самый маленький комочек, который когда-то буквально спас Ивана Сергеевича от невыносимой тоски и принес новый смысл в жизнь — когда есть о ком заботиться и с кем поговорить. Пусть это и собака. Но это же друг, настоящий друг. Каждый день они подолгу гуляли, всегда вместе, каждую минуту, каждый миг. Этот веселый и умный пес на самом деле вернул человека к жизни и на глазах Иван Сергеевич помолодел, оживился, появились планы, вернулось желание общаться с людьми. Все во дворе знали какой Туман умница, какой он верный, преданный, как много значит для своего хозяина. Все любили этих двоих: седого доброго соседа и его питомца. Так бывает в жизни, что когда, казалось бы, все очень хорошо, то неожиданно приходит печаль. Прошлые переживания после смерти жены дали о себе знать и вскоре стало ясно, что Иван Сергеевич тяжело болен. К сожалению, время начало крутиться в обратную сторону, с невероятной скоростью… Все реже Иван Сергеевич стал выходить во двор. Потом стало трудно вставать с кровати. И только Туман был все время рядом. Он все понимал, терпел, помогал как мог, по-своему, по-собачьи. Он просто был рядом. Молчаливый, но такой надежный. Приходили сын с женой. Нормальный человек, безвредный. Но ведь хороший человек — не профессия. «Почему он вырос таким пустым, равнодушным?» — все чаще думал о сыне Иван Сергеевич, понимая, что и Туман, да и он сам глубоко безразличны единственному родному человеку. Невестка же, напротив, была энергичной, жадно обегала глазами маленькую «однушку», где вся ценность — это само понятие «квартира», свидетельство о собственности. «Чужие люди… Чужие. Им нет до меня дела. А что же будет с Туманом? Неужели он будет, как и я когда-то, сидеть на моей могиле и плакать в пустоту: «На кого же ты меня, Хозяин, оставил… Как же я буду жить… Я же совсем не могу один, я пропаду…» И до того эта мысль не давала покоя, что Иван Сергеевич днем и ночью думал о своей собаке. Пусть и не вставал почти с постели, сил осталось совсем мало, но голова пока работала и хозяин отчаянно искал выход. Но выхода пока не было. Соседка, Таисия Николаевна, спокойная и добрая женщина, ежедневно приходила помочь с выгулом Тумана. Пес привык к ней, ее квартиру воспринимал, как продолжение дома. Да и последние месяцы Таисия Николаевна настолько часто бывала у Ивана Сергеевича, что, буквально, жила на два дома. Покормить, прибрать, поговорить — человек не должен быть один, его никак нельзя бросать наедине с бедой или болезнью. Отзывчивость и готовность помочь — это черта нормального человека. Но на просьбу Ивана Сергеевича взять собаку к себе, если с ним что-то случится, отвечала категоричным отказом: «Нет, нет, ты же знаешь, какая у меня пенсия, не проси, самой бы с голоду не опухнуть, а работать уже и сил нет. Дочь, конечно, помогла бы, да у самой два спиногрыза, страшая на платное отделени в институт поступает, не до меня, а уж тем более, не до собаки. Сейчас живу благодаря тебе, то тысчонку подкинешь со своей ветеранской пенсухи, то покормишь, то с собой дашь. Не до собаки мне. Не смогу смотреть, как он полуголодный по помойкам ходить будет, а не дай Бог, заболеет, сейчас к ветеринару сходить, моей пенсии не хватит. Не проси». Оставался только один выход, как ни больно было бы расставаться Ивану Сергеевичу со псом, но лучше уже сейчас отдать его в другие руки, где бы его любили. По просьбе Ивана Сергеевича сосед дал объявление в газету и в интернет о том, что в хорошие руки отдается хорошая собака, метис овчарки, дрессированная и умная. Накануне дня, когда должно было выйти объявление, Иван Сергеевич не спал всю ночь, прихватило сердце. Сосал таблетки. А Туман, как будто, все понимал, лежал в углу, а не у постели хозяина, и иногда чуть слышно поскуливал. Утром Иван Сергеевич заставил себя взбодриться, достал все документы на собаку, тут и ветеринарный паспорт с отметками о всех прививках и чипировании, и справка о том, что курс дрессировки хозяин и собака прошли, и даже диплом за участие в соревнованиях. Каждый телефонный звонок заставлял Ивана Сергеевича тревожно вздрагивать. Вроде бы и хотелось, чтобы быстрее увел Тумана новый хозяин, чтобы можно было спокойно спать, зная, что пес в надежных руках. И боялся Иван Сергеевич, до дрожи в руках боялся того момента, когда захлопнется дверь. И останется он один в квартире, один…как тогда. И мужское рыдание содрогало его тело. Беззвучно вопил он, что не хочет опять остаться один, что опять жизнь забирает… тогда Любоньку, сейчас Тумана. Но заставлял Иван Сергеевич взять себя в руки, приветливо отвечал в трубку, хотя уже ненавидел того человека, который станет для Тумана новым хозяином. Ненавидел и ждал. Но звонки были обычные. Соцработник спрашивал, что купить. Дилеры предлагали поставить новые окна. Совет ветеранов напоминал о необходимости заплатить членские взносы. Только под вечер позвонил мальчишеский голос, который спросил, пограничная ли это овчарка, а узнав, что не овчарка, бросил трубку. На следующий день звонков было больше, но опять все пустые. Мужской голос спросил, сможет ли пес по команде загрызть человека. Потом кто-то хотел взять собаку на цепь. Молоденький женский голос спросил, можно ли собаку носить в сумочке. Девушка перепутала номера, она хотела бесплатно взять карманную собачку. Лишь к концу третьего дня позвонила очень приятная женщина, задала много вопросов о Тумане, что любит есть, как ведет себя, как относится к другим собакам и пр. Все ответы внимательно выслушивала, слышно было, как что-то записывала. И сказала, что через час приедет знакомиться, а если они с Туманом понравятся друг другу, то и заберет его — в свой дом, где большой участок, а жить Туман будет в доме, никаких цепей. Прогулки в лес и купание в речке. Взволнованный Иван Сергеевич позвонил и попросил Таисию Николаевну подойти к нему, побыть с ним при передаче Тумана и потом. Чтобы Туман мог кому-то не понравится, такого Иван Сергеевич не допускал. Но прошел час после звонка, два, три… никто не приехал. На следующий день Таисия Николаевна купила газету, в которой выходило объявление о Тумане. Но одновременно там было еще около сотни объявлений об отдаче собак, иногда даже породистых, много щенков. Тогда Иван Сергеевич начал понимать, что его прекрасный Туман, умный, послушный, но беспородный, да и немолодой в общем пес, кроме него, Ивана Сергеевича, никому и не нужен. Но Иван Сергеевич еще продолжал верить в чудо и просил соседа и дальше подавать объявления. Вдруг… Но вдруг не происходило. Звонки были пустые, не мог Иван Сергеевич отдать собаку на цепь, пьяницам или молодым парам в съемные квартиры. Прекрасно понимал, что на цепи не жизнь, а от пьяниц или из съемной квартиры можно на улицу попасть. Но последний звонок был очень страшным. Голос с акцентом первым делом спросил, сколько весит собака и упитанная ли. На отказ Ивана Сергеевича отдать собаку, грязный мат и угрозы. Что делать дальше? При таком количестве отдающихся и недорого продающихся собак найти нового хозяина Туману практически невозможно. А время у Ивана Сергеевича было мало, он чувствовал это. Что делать? Приют? Вот уж нет. Наслышался Иван Сергеевич, когда еще гулял с Туманом, от собачников, в каких условиях собаки в приютах живут. Джек у Петровича из приюта, больным он его взял, никак наесться не мог, почти год при замахе рукой падал на спину и визжать начинал. Да и репортажи прошли из Москвы, как в приютах собак специально голодом морили, чтобы сдохли быстрее. Как не поверни, везде плохо. Цепь, пьяницы, улица, приют. Нет… не мог Иван Сергеевич обречь Тумана на такую жизнь. Лучше смерть… Смерть… Страшная и спасительная мысль пришла в голову Ивана Сергеевича. Завтра попрошу Тасю… нет она не сможет. Соседа сверху, Кольку попрошу, чтобы, когда не станет меня, отвел Тумана в клинику, усыпить. Сыну даже это поручить нельзя. Завтра… только бы дожить. Таблетку под язык и спать. Проснулся Иван Сергеевич с тяжелым чувством, вроде бы и принято решение — жить вместе, сколько Бог даст времени, а потом вместе уйти. Но как обидно и как страшно. Туман, да, не молод. Но он еще силен, жизнерадостен, такая собака… и под иглу. Проклятые деньги. Была бы у Ивана Сергеевича большая сумма, отдал бы соседке, и жили бы они с Туманом, радовали друг друга. Но нет этой суммы, пенсия хоть и хорошая, да и накопления были, но все в последнее время ушло на лекарства, врачей, сиделка через день приходит, больные ноги обрабатывать и перевязывать. До того Ивану Сергеевичу было тяжело на душе, что не мог он даже Туману в глаза посмотреть, стыдно было. «Он же, Туман, меня всегда сильным считал, умным, а однажды от хулигана спас, бросился, когда тот пьяный приставать к старику начал. Но все равно, он же ребенком для меня был. Доверял он мне, как Любушка. Не спас Любушку, не спасу и Тумана». И опять мужские рыдания сотрясали плечи Ивана Сергеевича. А Туман, как будто чувствовал, не подошел утром к Ивану Сергеевичу утром, как обычно, поприветствовать и лизнуть языком. Забился в прихожую за вешалку, есть отказался, здоров ли? В середине дня позвонил бывший приятель по выгулу собак — Лука Ильич. Обрадовался звонку Иван Сергеевич, отвлечься хоть, новости «собачьего пустыря» послушать. Потихоньку от новостей про собак и собачников перешли и на темы своего здоровья. Не привык Иван Сергеевич душу не перед кем выворачивать, но тут не выдержал, рассказал все. -Иван, а квартира у тебя своя, приватизированная. - Да понял я, о чем ты. Сам думал. Но, ты понимаешь, сын то у меня, когда женился, уговорил нас с Любой нашу трешку обменять на две квартиры, нам эта трущобка досталась, а невестка моя как то хитро сделала так, что квартира оказалась на нее записано, а у сына и нет ничего. Детей у них нет, невестка еще молодится, выгонит Антона, куда ему идти, на улицу? Нет, не могу я никак квартирой распорядиться, даже ради Тумана, Любушка не простила бы». Помолчал Лука Ильич, тяжело вздохнул. -Послушай меня. Помнишь, когда Сильва моя от старости умерла, я несколько месяцев не заводил собаку, я ведь старше тебя и тоже одинок. Даже соседки такой доброй нет. Но не могу без собаки, кошка есть, но не то, я же всегда собак держал, и жену, покойную Клавдию, из собачников выбрал. Всю жизнь прожили, только детей не нажили, хотя посмотришь на других, с детьми, может, и к лучшему… Ну ладно, не об этом речь. Я же не просто не заводил, я ведь искал информацию, что делать с собакой, если я умру раньше нее. Сейчас вроде бы и здоров относительно, и силы есть, вот даже с моей Альмушей ездим каждую неделю загород гулять. Но ведь возраст. А вот ты зря интернетом не овладел, да компьютером, интересные вещи там пишут и полезные. Познакомился я через интернет (нет, нет, ты не подумай чего) с одной женщиной, у нее что-то вроде приюта, я туда съездил, не идеально, конечно, но мне понравилось. Загородный дом, 10 собак, кошки тоже есть, все сытые, свободно гуляют по участку, дружат друг с другом. Поговорил я о том, что завещаю Гале, как ее зовут, квартиру, а она моих Альмушу и Мурку на пожизненное содержание возьмет. Договорился, а тревожно, женщина вроде бы хорошая, надежная, а кто знает, что там дальше будет. Получит квартиру, где гарантия, что будет хорошо ухаживать за моей «скотинкой». Стал я дальше искать. Набрал в поиске фразу «как обеспечить животных после моей смерти». И нашел я по поиску сайт интересный. Его юристы ведут, такие же, как мы, любители животных. И очень важные вопросы поднимают. Жаль, что раньше не знал о них. Помнишь, Жульку во дворе машина сбила. И водитель Ольгу Павловну знал, но даже не остановился, только из окна машины выругался, что собак распустили. И оплачивала операции все сама Ольга Павловна. А оказывается, того водителя можно было и к ответственности привлечь, прав на год лишить, да и обязать компенсировать расходы на лечение. Или вот, помнишь, ходил бандюган с питом, на собак своего пита травил и на кошек подвальных. Никак мы не могли найти на него управу, хорошо, переехал, теперь, наверное, в другом месте продолжает развлекаться. А оказывается, можно было и его к суду, привлечь, есть такая статья в уголовном кодексе — жестокое обращение с животными. Но отвлекся я . Нашел я там очень хороший материал как раз про нас с тобой. Оказывается я могу кому-то завещать свою квартиру, и обязать наследника оплачивать расходы на содержание моих животных тому, кого я выберу, да кто согласится на это. И человек, животных досматривающий, будет доволен, деньги они лишними не бывают, да и наследник получит мою квартиру, только сначала надо будет выполнить мою волю. Призвал я тогда Надежду, мою двоюродную племянницу, ближе никого нет. Поговорил серьезно. Она сначала, конечно, стала уговаривать, дядечка, мол, зачем нам лишние люди, я сама за Мурочкой и Альмушкой буду ухаживать, у-ти, муси-пуси, радости мои. Но я твердо сказал. Дожила ты, Надежда, до 40 лет, не нужны были тебе никогда ни кошки, ни собаки, не было их у тебя в доме никогда. Да и сынок твой золотушный, наверняка, и на животных аллергию выдаст. Или ты соглашаешься на мои условия — пока живы мои животные, будешь на их содержания Галине определённую сумму выплачивать. Откуда деньги возьмешь, твоя проблема. Хоть сдавай квартиру после меня, часть на животных, хоть продай, деньги отложи, думай сама. А откажешься — найду других наследников. Я тебе ничем не обязан, вот к дядьке за год первый раз зашла, и то, когда позвал. Пришлось ей согласиться, кусочек то лакомый. На следующий день в квартире у Ивана Сергеевича было настоящее совещание. Пришел Лука Ильич, Таисия Николаевна и юрист из фонда «Правовая зоозащита». Все обсудили, продумали. А через несколько дней к Ивану Серегевичу на дом пришел нотариус и удостоверил волю Ивана Сергеевича. Как будто гора с плеч свалилась у Ивана Сергеевича. Теперь он знал, что сможет быть с Туманом до последнего, а потом Туман будет жить у заботливой Таисии Николаевны. Но не все так просто оказалось. Решив вопрос с Туманом, Иван Сергеевич приободрился, даже сам на прогулку с Туманом вышел. Обрадованная Таисия Николаевна решила уехать на неделю к родственникам в другой город. Предварительно добрая соседка постаралась приготовить побольше еды, накупила полуфабрикатов, а для Тумана стоял мешок корма. Если Иван Сергеевич не сможет выйти гулять с Туманом, согласился за небольшую плату выгуливать собаку соседский парнишка. Не сказать, что с легкой душой Таисия Николаевна уезжала, но родственников надо было навестить. На следующий день после отъезда Таисия Николаевны на звонок соцработника никто не открыл дверь, а в квартире надрывалась, выла и визжала собака. Наряд полиции вскрыл дверь, Иван Сергеевич был мертв, большая собака сначала не подпускала никого к телу хозяина, но потом, после уговора знакомой женщины — соцработника, Туман смирился и забился в угол. Приехал сын с невесткой, похороны были назначены на следующий день. А через два дня соседи ночью проснулись от воя — выгнанный Туман не мог смириться с тем, что нет хозяина, нет дома. Он пытался проникнуть в подъезд и квартиру. Он бегал вокруг дома — от подъезда к окнам квартиры, выл, лаял, пытался позвать хозяина, как звал в редких случаях вынужденного самовыгула. Но никто не выглядывал в окно и не приглашал в дом. Туман с кем-нибудь заходил в подъезд, скребся в дверь квартиры, скулил. Пока из квартиры не вышел нерусский мужчина с палкой и не огрел Тумана сильно, очень сильно. Так Тумана никто не бил, его не били вообще. Откуда собаке знать, что такое деньги и аренда квартира, а еще кредиты и дешевые шубы, ради которых невестка и поторопилась сдать квартиру кому угодно, лишь бы побыстрее и подороже. Удар пришелся по позвоночнику, из здоровой и сильной собаки Туман за несколько минут превратился в жалкого, с трудом передвигающегося калеку. Немного отлежавшись в кустах, Туман пытался искать помощи у знакомых людей — соседей. Хотелось есть, было холодно и было очень страшно. Но стало страшнее еще и оттого, что те, кто раньше приветливо здоровались с Иваном Сергеевичем, хвалили и ласкали Тумана, иногда угощали чем-то вкусненьким, стали брезгливо обходить собаку, гнали его прочь и даже угрожали палками. Лишь одна добрая старушка попыталась вынести Туману покушать, но получила выговор от мужа — не фиг привечать, умер хозяин, собака никому не нужна, пусть учится сам добывать корм, вот за гаражами стая собак живет, пусть туда идет. Таисия Николаевна подходила к своему дому, тревожно было на душе. Почему-то Иван Сергеевич не подходил к телефону, не дай Бог, в больницу попал. Вдруг из кустов, хромая, вышла собака, нет не Туман, эта грязная, тощая, больная собака Туманом быть не может. Но грязная и тощая собака села на расстоянии от Таисии Николаевны, словно спрашивая «Ты тоже стала злой и жестокой?». Домой они шли вместе, тесно прижавшийся к ноге Туман и рыдающая Таисия Николаева, она уже все поняла. А через несколько дней у юриста был очень серьезный разговор с сыном и невесткой покойного Ивана Сергеевича. Невестка, конечно, не хотела ни о чем слышать, но то ли убеждения юриста сделали свое дело, то ли в сыне, наконец, проснулся мужчина и человек. » Не надо судов, я буду выплачивать на Тумана указанную в завещании сумму, а вот деньги, которые мы аренду получили — пусть Таисия Николаевна выхаживает собаку. Точка». Прошло время. Немолодую, но пока еще бодрую Таисию Николаевну и ее спутника — пожилого пса, знают почти все соседи. Они часто гуляют, в родном дворе, и все во дворе знают последние новости из жизни Тумана, все хвалят его и любят, и угощают, как и раньше, когда был жив Иван Сергеевич. Ничего не изменилось в жизни Тумана. Раз в три месяца Туман вместе с хозяйкой посещает ветеринарную клинику, где его осматривают, выписывают лечение, если нужно, и выдают справку, которая подтверждает, что он Туман, собака с номером чипа таким-то, был осмотрен ветеринаром и т.д. Туман не знает, что на основании этой справки сын, наследник Ивана Сергеевича, обязан выплатить Таисии Николаевне определенную сумму. Пока сын добросовестно выполняет свой сыновний долг. То ли суда боится, то ли совесть проснулась. Ну а не будет выполнять, так суд поможет.

Как страшно..., когда становишься никому не нужным.....