Собака
Людмила Рогожникова
Зашёл на птичий рынок я, купить пытался соловья.
Так много рыб, котят, енот, а соловья купить не мог.
Уже порядком я устал, когда собаку увидал.
Привязана была к столбу, и я решил: «Ей помогу»!
На шее толстая верёвка была завязана так ловко.
И было видно, что она страдала очень у столба.
Не лаяла и не кусалась, от жирных мух не отбивалась.
Скулила жалобно, вздыхала, лишь лапой морду прикрывала.
Я наклонился, чуть присел, в глаза собаке посмотрел.
Печаль, тоска в глазах была, как будто плакала она.
С собакой я заговорил. «Ну что случилось?» – я спросил
Она вздохнула очень глухо, не шелохнулось даже ухо.
И так в глаза мне посмотрела. Моя душа похолодела.
Верёвку с шеи развязал, «Пошли со мной!» – я ей сказал.
«Пойдём Дружок, пойдём за мной, я напою тебя водой.
Тебе ведь нужно отдохнуть, отправимся мы завтра в путь».
Собака, словно поняла, хвостом вильнув, за мной пошла.
Печаль в глазах не угасала, шла, ковыляла и вздыхала.
Как только утром я проснулся, к собаке с разу же метнулся.
Она лежала не спала, как будто бы меня ждала.
«Ну что Дружок, пошли гулять, ведь дом твой надо отыскать».
Собака встала, оглянулась и мне как будто улыбнулась.
Поела, попила воды, ведь силы были ей нужны.
Ошейник ей одел на шею. Она пошла, а я за нею.
За ней я еле успевал, бывало даже, что бежал.
Уже дошли мы до окраин: «Возможно, здесь живёт хозяин».
Но что я вижу: «Ровно в ряд кресты, кресты кругом стоят.
Но вдруг собака заскулила и тихо, жалобно завыла.
Я снял ошейник, и она к могиле чье то подошла.
Уткнулась носом в бугорок. Я зубы сильно сжал, как мог.
Легла собака, замерла. Подумал: может умерла,
Решил я с ней заговорить: «Ну что Дружок? Ну, как нам быть?
Пойдём со мной, пойдём домой, нам будет хорошо вдвоём.
Мы на могилу вновь придём, цветов красивых принесём».
Как тихо было всё кругом, махнул Дружок своим хвостом.
«Прощается» – подумал я, «Собаки верные друзья».
«Ну я пошёл Дружок, и ты к выходу за мной иди».
У ворот его ждал, час иль два я не считал.
Звал, свистел, но пес сидел, на могилу всё смотрел.
Я вновь решил заговорить, словом, лаской убедить:
«Тебе нельзя здесь оставаться, давай с хозяином прощаться»
Я лапу взял в свою ладонь, «Ну что ж Дружок, пошли домой?»
Теперь мы лучшие друзья, Дружок теперь моя семья.
